Бориска на царствии. Часть 6
- Бориска на царствии. Часть 1
- Бориска на царствии. Часть 2
- Бориска на царствии. Часть 3
- Бориска на царствии. Часть 4
- Бориска на царствии. Часть 5
Урожай 1603 года был хороший, и цены на хлеб упали так же резко, как поднялись. Голод прекратился. Он оставил по себе жуткую память. С той поры в России для продажи хлеба была введена новая мера – «четверик», хотя до той поры хлеб продавали бочкам, кадями и осьминами. Но самым опасным было то, что в народе распространилось убеждение, будто царствие Бориса не угодно Богу, и Он за это карает Россию всякими бедствиями.
Признаться, для таких рассуждений были основания. В одной только Москве погибло около полумиллиона человек, даже несмотря на царскую помощь, а сколько умерло в провинции, куда помощь не доходила… (Достойно примечания: голод прекратился, а у предприимчивых людей остались склады, забитые хлебом прошлых урожаев, и скирды необмолоченной ржи, уже заросшие кустами. За эту гниль теперь нельзя было выручить ни копейки – настоящая трагедия для тогдашних бизнесменов).
Голод привел в движение огромные людские массы и подавил обычный страх перед начальством. Многие холопы не захотели возвращаться обратно к своим господам и образовали разбойничьи шайки. Тогда же на окраинах государства стали появляться первые самозваные «царевичи». (Всего за годы Смуты появилось около сотни «царевичей», в основном мелких. Самыми крупными и опасными были трое – Лжедмитрий Первый, Лжедмитрий Второй (Тушинский Вор) и Псковский вор. Прочие реальной угрозы для государства не представляли).
Слухи о скором пришествии «Димитрия» всё росли и росли. Особую популярность они приобрели среди донских казаков, которые были давно озлоблены на Бориса, казнившего многих их товарищей за разбой. Для борьбы с враждебной пропагандой Годунов послал на Дон боярина Хрущёва, которого донцы схватили, связали, и когда Самозванец осенью 1604 года вторгся в Россию, выдали ему. Хрущёв взглянул на «Димитрия», залился слезами, и сказал, что увидел истинного царя. Это был первый боярин, предавший Годунова.
Больше отмалчиваться было невозможно. В Варшаву отправилось русское посольство с требованием выдачи Самозванца. Но было уже поздно, «Димитрий» покинул пределы Польши и воевал в России. В ответ на русские требования поляки ответили, что это дело частное, и Речь Посполита официально ни во что не вмешивается. В какой-то мере это было правдой: действительно, появления Самозванца в Варшаве большинство панов встретило в штыки, и долго ругали на Сейме Мнишека, затеявшего эту авантюру. Но король, подстрекаемый иезуитами, принял компромиссное решение: польскую армию в Россию не посылать, официально «Димитрию» не помогать, но и не мешать ему вербовать всякий сброд в своё войско. Более того, король освободил пана Мнишека от налогов, чтобы ему было легче финансировать Самозванца.
Говоря современным языком, образовалась ЧВК — частная военная компания «Мнишек, Самозванец энд компании», за которой стояло недружественное России государство.
Как не тянул Борис время, но пришлось объясняться и перед своим народом. Эту щекотливую миссию поручили Патриарху Иову. С патриаршем послании деликатно умалчивалось о судьбе настоящего Димитрия. А относительно Самозванца говорилось, что это беглый монах Гриша Отрепьев, удравший в Литву два года назад. От лица всей Русской Православной церкви объявлялась анафема и самому Гришке, и всем, кто вступит в его войско.
Надо сказать, что этому поверили далеко не все. Реальный Григорий Отрепьев был крестовым дьяком (секретарём) Патриарха, его знали на Москве, как облупленного, и маловероятно, чтобы столь известный человек попытался изобразить из себя покойного царевича. Что касается простого народа, не вхожего в боярские терема и царские дворцы, то он говорил: «Пусть проклинают какого-то Гришку, пусть! Царевичу от этого ничего не сделается. Царевич-то – Димитрий!» (Все помнили паскудное «следствие» по угличскому делу, и неприглядную роль церкви в этой истории. Авторитет служителей культа был в ту пору низок).
Лето 1604 года «Димитрий» простоял близ Львова, собирая войско. Дело шло не очень весело. К нему охотно примкнули обнищавшие польские шляхтичи, рассчитывая пограбить Россию, а если очень повезет, то и получить там поместья. Пришли запорожцы, прибыл отряд казаков с Тихого Дона – с теми же целями. Но вот русские, даже беглые, не слишком-то стремились в войско «царевича».
К осени «Димитрий» прибыл в Киев, где пополнил своё войско, а 16 октября 1604 года перешел границу России. Гражданская война стала реальностью.
Первый же русский город – Моравск – встретил Самозванца хлебом-солью. Горожане и стрельцы связали своих воевод и выдали их «Димитрию». Тот, понимая, как важно в его деле успешное начало, приказал развязать их, говорил, что не держит зла на обманутых Годуновым людей, и вообще, толканул мощную речугу, какая будет жизнь в России, когда Бориса не станет. Речь имела оглушительный успех, моментально стала известна по всей округе. (И по слухам, и с помощью листовок – в ту пору уже владели этим пропагандистским оружием). В довершение триумфа Самозванец приказал принять воевод в своё войско и оставил их руководить городом.
В рекордно короткий срок почти вся Северщина перешла на сторону «Димитрия». Многие воеводы, чтобы сохранить свой пост, добровольно признали его царём, тех немногих, кто упрямился, вязали собственные подчинённые. 26 октября без боя был взят Чернигов.
Но Новгород-Северский отказался открыть ворота. Там сидел воевода Петр Басманов. Он сумел обуздать изменников, укрепить войско, и встретил войско Самозванца пушечными залпами. Не помогли ни посулы, ни угрозы. Штурм города провалился. Началась осада. Войско Самозванца приуныло, Басманов давал время Годунову приготовиться к войне.
Тем временем Рыльск, Комарицкая волость, Борисов, Белгород, Валуйки, Оскол, Воронеж, Кромы, Ливны и Елец перешли на сторону Самозванца. Вся южная Россия кипела бунтом. Но пока войско Лжедмитрия было сковано осадой Новгород-Северского, он не мог двигаться дальше.
Кое-как Годунову удалось собрать около пятидесяти тысяч воинов. Местом их дислокации был Брянск. Сгруппировавшись, московское войско выступило в поход. 18 декабря, на берегах Десны близ Трубчевска произошла битва, которая окончилась вроде бы в ничью, но «ничья» была равносильна поражению. Несмотря на огромный численный перевес, московские люди действовали, как отравленные, русское войско было на грани поражения. И лишь личное мужество воеводы Мстиславского (получившего в этой битве 15 ран!), стойкость немецких наёмников да искусство Басманова, вышедшего из крепости в тыл Самозванца, позволили русским избежать разгрома.
Но и положение Самозванца было плачевным. После этой битвы его покинуло большинство поляков (рассчитывали на грабеж, а тут пришлось драться!). Но зато на следующий же день пришло 4000 запорожцев. Хотя было очевидно, что если русские не поддержат «Димитрия», то не помогут ему ни запорожцы, ни донцы.
Со своей стороны, воеводы московские были в таком трансе, что даже не оповестили царя, и Борис узнал о результатах битвы последним. За это он выразил им свое неудовольствие, отличил одного Мстиславского, а Басманова вызвал в Москву на повышение. Это было крупной ошибкой – русское войско лишалось самого способного воеводы. Но Борис рассудил, что Басманов как советник принесёт больше пользы. Новым главнокомандующим был назначен Шуйский.
Новая битва произошла 21 января 1605 года. Русские одержали блестящую победу, войско Самозванца бежало, бросая оружие и знамёна. Причем на этот раз наши потери составили лишь пятьсот человек, а Самозванец почти лишился армии.
Радость в Москве была великая. Звонили во все колокола, народу показывали трофеи – знамёна, бубны и трубы самозванцев.
Но… кого Бог хочет покарать, того лишает разума! Московская рать имела все возможности полностью истребить в бою вражеское войско, и поймать самого Лжедмитрия. Но вместо этого воеводы остановили преследование, полагая, что всё уже кончено, и Самозванец никогда больше не поднимется.
Вместо этого воеводы занялись резнёй в Комарицкой волости. Русское войско расстреливало, топили, пытало местных мужиков, почти поголовно примкнувших к Самозванцу. Терялось драгоценное время, а главное – народ ещё больше проникался ненавистью к московской власти.
Самозванец тем временем ушёл в Рыльск. На следующий день к нему пришли беглые запорожцы – он отказался впустить их в город: пошли вон, трусы! Почесывая затылки, запорожцы поплелись обратно на Украину.
Сам Самозанец ушёл в Путивль и планировал возвращаться в Польшу, но его остановили русские. Мы, дескать, всем жертвовали ради тебя, а ты шкуру свою спасаешь! Вот и мы спасём свою тем, что выдадим тебя Борису живьём. Самозванец остался.
Очень скоро к нему пришёл крупный отряд донских казаков, а русские, возмущённые комарицкой резнёй, ещё больше стали поддерживать «Димитрия». Так в рекордно короткий срок была потеряна блестящая победа, а с ней и реальный шанс покончить со Смутой. Отныне время стало работать на Лжедмитрия. Жить самому Борису оставалось три месяца…
(продолжение следует)
