Земля и воля

02 Июн 2009,  
Рубрика: СТАТЬИ

«Есть в барском парке старый пруд…»

Псковщина, начало двадцать первого века. Конкретно – бывшая немецкая оборонительная линия «Пантера», на которой ведет свои работы островская группа «Поиск», активным членом которой является автор этой статьи. И вот тут, кроме незахороненых останков советских бойцов и раритетов военных времен, мы иногда обнаруживаем следы исчезнувшей в этих краях цивилизации – русской…

Здесь была деревня...

Здесь была деревня…

Осколки кринок и чугунков. Ухваты. Замки. Серпы и косы. Фунтовые, золотниковые и пудовые торговые гири. Безмены и замки. Но самым увесистым доказательством былой жизни в наших краях являются камни-фундаменты, на которых раньше стояли избы. Много камней. Много народу раньше жило на Псковщине (до революции примерно вдвое больше чем сейчас). Эти земли, нынче заброшенные, где сегодня на десятки верст можно не встретить человека, были когда-то густо населены. Небольшие деревни, по пять-шесть дворов стояли в пределах видимости друг от друга.

Вот тут был когда-то барский пруд. А тут проходила грунтовая дорога. Здесь стояла ветряная мельница – её огромные жернова, которые мы не успели увезти в музей, «местные» спёрли и продали в Питер какому-то буржую – говорят, у них в моде сейчас ретро в стиле «а ля рюсс». А вот кладбище со срезанными крестами и выломанными оградками – работа «металлистов» из ближайшей деревни. Нравы-то среди местных аборигенов ну прямо как в резервации…

Как такое могло случиться? Почему эти земли, в прошлом кормившие столько народу (пусть и скудно), теперь не могут прокормить никого? Ответ может быть только один – просто из года в год все глупее и подлее становились начальники, всё больше росло отчуждение крестьянской массы от своего труда. (Фабричный рабочий может работать «от сих до сих», а у крестьянина труд и быт неразделимы – кто этого не понимает, тот вообще ничего не смыслит в сельской жизни). И вот наглядный результат – земля самоочистилась от людей, ставших ей чужими.

Трава сейчас тут вырастает почти в человеческий рост. Местами можно встретить одичавшие клевера выше колена. А окрестности-то какие красивые – живи и радуйся. Но некому сегодня тут жить. И радоваться тоже некому.

Ни одно общество, покуда оно живет на планете Земля, не сможет обходиться без земли, и редкие исключения (типа цыган) только подтверждают это правило. Весьма продвинутые в технологиях японцы почему-то выращивают рис для своего стола сами, хотя могут купить у соседей гораздо дешевле. Вообще, технологичное общество без своего сельского хозяйства напоминает гидропонный огурец – с виду красиво, но почти несъедобно и нежизнеспособно. И дело тут даже не в жратве, не в пресловутой «продовольственной безопасности» (хотя и это крайне важно). Ещё важнее то, что именно земля дает народу силу жить – детей у деревенских всегда больше, чем у городских. Крестьянин – это начало и конец почти любой нации. Из него нация произрастает, и в него она вернётся, когда закончит свой жизненный путь. Но жизнь возможна, только пока есть это самое начало.

Ну так вот, разгуливая по остаткам былой русской цивилизации, мы иногда чувствуем себя перенесенными во времени и теперь раскапывающими свои собственные дома – прямо как в фантастическом боевике. Недавно вот в немецком окопе нашли кованый светец – приспособление для держания лучины. Конечно, до войны освещались в основном керосином (там, где не успели провести электрификацию), но в войну, когда всё стало дефицитом, вероятно, достали из сундука и пустили в дело. Поглядели в справочнике о древних славянах – практически такой же применялся в 9-м веке. И тут нам пришли в голову очень нехорошие мысли о начале и конце русского нации…

В современном перенаселенном мире территории, аналогичные нынешней Псковщине, не могут пустовать длительное время. И если русские не заселят их вновь, то это сделает другая нация. Не мытьем, так катаньем, а отберут. Кончится нефть и газ, на что будет жировать нынешняя «элита?» Только за счет разбазаривания земель. Сперва, конечно, обчекрыжат всякие окраины вроде Курил, а потом черед дойдет и до «старой», «исконной» России. Впрочем, к тому времени русские настолько уменьшатся в численности, что заселить наши земли чужаки смогут бесплатно. Выдвинув нечто вроде старого сионистского лозунга:

«Земля без народа для народа без земли!»

В пору своей молодости, я, как и положено образцовому советскому человеку, осуждал «израильских агрессоров» и горячо сочувствовал героическому палестинскому народу. Но, как известно, всё познается в сравнении. Во времена Ельцина, после первой чеченской, мои взгляды кардинально изменились. Перво-наперво стала вызывать восхищение смелость, с которой евреи поселились посреди враждебного арабского мира. Сколько войн с численно превосходящим противником им пришлось выдержать! Испугайся они тогда, отступи – и всё, можно петь отходную. Устроили бы им «добрые соседи» резню похлестче армянского геноцида в Турции, ни одного бы еврея в живых не оставили. И ни о каких «лагерях израильских беженцев» речи бы не шло – некому было бы там жить. А мы перед кучкой чеченских боевиков прогнулись…

Потом стало непонятно, каким образом существует само государство Израиль – кто там работает, кто воюет, и почему его дотла не разворовали? Ведь среди обывателей всех стран существует обывательское мнение о том, что якобы все евреи – лодыри и аферисты, не способные ни к какое работе и живущие только за счет других народов. А тут, извольте видеть, наглядное опровержение этого «тезиса». Что дало силу еврейскому народу поселиться в далеко не самом приятном месте и так упорно отстаивать его? Так я познакомился с идеологией сионизма.

В общем, к концу 19-го века среди рассеянных по Европе еврейских масс стали появляться люди, утверждающие, что период рассеивания пора заканчивать и евреям нужна своя земля. Для создания своего еврейского государства. Проще говоря, тем, кому надоело собирать своей рожей плевки, а задницей – пинки, предлагалось ехать в Палестину. Там евреи создадут свое государство и смогут жить, как сами захотят.

Как и следовало ожидать, идею эту первоначально встретили смехом. Мол, кто же всё бросит и поедет за тридевять земель в какую-то Палестину! Мало ли что в Торе написано! Там ещё и не такое можно прочесть! Кроме того, существовали и чисто технические трудности – земли эти на тот период принадлежали Османской (а потом Британской) империям. Оба этих государства крайне отрицательно относились к идее воссоздания Израиля. Это не считая местного арабского населения. У евреев же военные традиции пресеклись если не со времен Маккавеев, то уж после полководца Пейсаха – точно. В армиях они старались не служить и военного опыта почти не имели. Смущало также почти полное отсутствие в еврейской среде крестьян. Воссозданный Израиль представлялся страной зубных техников, музыкантов, фармацевтов и биржевых маклеров, которых будет некому кормить и защищать… И сионистские лидеры четко осознали эту проблему. Они поняли, что начинать надо с основы – с земли. С людей, для которых она станет смыслом жизни. Только они смогут прокормить государство и защитить его. Дом строят с фундамента.

С этой целью они стали скупать земли в Палестине у местных шейхов и завозить на них добровольцев-евреев из Европы. «Земля без народа для народа без земли!» (Надо сказать, арабов они зачастую за людей не считали). Дело шло очень трудно, половина, если не больше, новоприезжих не приживалась, но, тем не менее, поселения росли. Будущий Израиль, по замыслу его проектантов, должен был стать страной без больного прошлого – без «Протоколов сионских мудрецов», без «умученных жидами христианских младенцев», без анекдотов про Абрама и Сару. В общем, без всей той плесени, что веками создавала в глазах Европы образ еврея – получудовища и полупосмешища. Создать и отстоять Израиль могли только здоровые люди. И потому всякие паразиты там не приживались. Говорят, что невероятная поговорка: «Бей жидов, спасай Израиль!» родилась именно тогда. Каждый корабль с прибывшими «из рассеяния» встречали торжественно, с оркестром и речами. Красивое, наверно, было зрелище…

В общем, после Второй мировой войны евреи в Палестине почувствовали себя реальной силой и 14 мая 1948 года провозгласили создание нового государства – Израиля. Ответ арабов не заставили себя долго ждать. Собрав своих башибузуков-головорезов, шейхи восьми арабских стран набросились на нового соседа. Мол, совсем евреи обнаглели: забыли про грозный ятаган, не падают с мольбой к ногам. Уж мы-то накидаем пирамиды из их отрубленных голов, как в старые добрые времена! «Убью, зарэжу!» Но вышло нечто невероятное – евреи не испугались и не побежали. Они встретили врагов огнем. Все банды были вдрызг разгромлены, их атаманы, ошеломленные и испуганные, притихли. Шейхи поняли, что повстречали совсем других евреев…

И это действительно было так. Жизнь в кибуцах выковала новый тип еврея – труженика и воина. Как это произошло?
В сентябре того же 1948 года в Москву прибыло посольство Израиля во главе с Голдой Меир. (В ту пору между СССР и Израилем ещё не пробежала черная кошка). Среди прочих встреч, Голда Меир имела разговор и женой Вячеслава Молотова, Полиной. Обе еврейские дамы понравились друг другу, говорили на идиш. Только одно смущало советскую мадам – отсутствие частной собственности среди лидеров Израиля. «Неужели это правда, что ваши лидеры живут в палатках так же, как и прочие, что они всегда открыты для всех? Это неправильно, сам Сталин против этого!»

Представляете? Впоследствии советская пропаганда распишет Израиль как реакционно-буржуазную страну, а в ту пору коммунистка делала выговор сионистке за отсутствие начальственной спеси и частной собственности! Сама же Голда Меир жила в кибуце, в палатке, работала в поле вместе со всеми. Судьба вознесла её до высших постов в Израиле, но после этого она снова вернулась в кибуц доживать свой век. И никаких Барвих и Рублевок…
Вообще, создать и сохранить Израиль можно было только так – личным примером сионистских лидеров. Потому что когда «начальство» живет рядом с тобой в палатке, работает в поле, а ночами стоит в карауле, ясно – оно не предаст тебя. Не сбежит за море, если арабы прорвут фронт. Вместе начали это дело, вместе и закончим его. В «Эрец Израиле» («Великий Израиль от Нила до Евфрата») или в могиле. Так кто же был «жидом» — советское руководство, отгородившееся от трудящихся семью заборами, или сионистские лидеры, с песнями выходившие окучивать картошку и воевать с арабами?

Судьба

Ну, с руководством более-менее понятно, а зачем рядовые евреи ехали в Палестину? Ведь многие из них и на старом месте жили неплохо. Они ехали за своей судьбой. За новой жизнью. В программе Эдуарда Лимонова хорошо сказано: «Здоровое большинство граждан интересуют не жалкие подачки к жалованию, но полноценная жизненная удача, судьба…»

Именно за судьбой ехали евреи в Палестину. За ней шли русские землепроходцы в Сибирь. За ней же плыли молодые англичане в Индию, в Америку и Австралию (у Англии одной хватило ума не ставить им палки в колеса, и потому сегодня на карте столько англоязычных стран). За судьбой шли американцы на Дикий Запад. Буры-колонисты Южной Африки уходили от английских законов на новые земли – с повозками, женами, стадами и неграми-рабами. «Грит трэк». Глядя на заброшенные и дичающие русские земли, я иногда думаю, как же это было здорово – ехать в повозке, с ружьем и револьвером. Рядом – верная жена, а не размалеванная фифа. А вокруг – повозки твоих товарищей… Тут горы можно свернуть!

Но я немного отвлекся. Вопрос стоял – как нам вновь заселить заброшенные русские земли? И я думаю, что опыт сионизма (разумеется, творчески переработанный) нам может весьма пригодиться. Понятно, что словосочетание «русский сионизм» — из разряда несопоставимых, так назовем это по другому. «Земля и воля», например.

По моему глубочайшему убеждению, сегодня вернуть людей на землю можно только одним способом – дать им там больше свободы, чем в городе.
По-иному ничего путного не выйдет. Будет новая целина, новые колхозы-совхозы, которые очень скоро повторят путь своих предшественников. Вся беда русской истории в том, что наши правители никогда не хотели давать эти две вещи сразу (казаков они были вынуждены терпеть – до поры). Большевики-ленинцы, дав землю (со скрипом, после Кронштадта и Тамбова!), и слышать не хотели о воле. В результате крестьянство, лишенное политических прав и партий, представляющих его интересы, могло только одно – тупо почковаться, дробя свои и без того мелкие наделы. НЭП себя не оправдал, дальнейшее общеизвестно. Русское крестьянство рассматривалось любыми правительствами как дойная корова, которую нужно поменьше кормить и побольше доить. Всё было обложено непосильными налогами, фининспектора в деревне ненавидели как самого черта (налоги времен немецкой оккупации были лишь немногим тяжелее советских) Любое правительство, сажающее своих крестьян за три колоска, назвали бы оккупационным, и опираться оно могло только на явных уродов. У нас на Псковщине даже для того, чтобы завести в личном хозяйстве лошадь, нужно было спрашивать разрешение. Которое могли и не дать: «Вы же не цыгане? Зачем вам конь?» В общем, русское крестьянство как таковое заездили. «Укатали Сивку крутые горки…»

И сегодня рассчитывать на то, что деревня сама возродиться, просто глупо. Нет там людей нужного качества. В позднесоветские времена, когда порядки смягчились, а народ в деревнях повымер, заводские из города пахали, косили, лён поднимали, картошку копали и вообще, выполняли всю самую тяжелую и мало оплачиваемую работу в деревне (сужу по личному опыту). И сейчас большинство фермеров – это бывшие горожане. Деревенским уже ничего не надо.

Так что рассчитывать можно только на городских. Но они не поедут в старые колхозы. Заманить их можно только обещанием новой судьбы, воли, принципиально иной жизни. Сегодня доходит до смешного – волки, чуя слабость людей, таскают скот летом, среди бела дня, со дворов. Значит, надо дать поселенцам оружие. Оградить их от произвола местных чиновников. Запретить милиции и властям вообще вмешиваться в их жизнь, кроме случаев явного криминала. На первых порах гарантировать им сбыт урожая. В дальнейшем, окрепнув, они сами поставят раком любую базарную мафию. А главное, рассматривать их не как бесправных рабочих ишаков, а как самостоятельную политическую силу. Как базу возрождения будущей русской нации. Дать их детям привилегии при поступлении в вузы. Не считаюсь с затратами, строить школы, больницы. Пробурить колодцы. Провести телефон и Интернет, чтоб люди не чувствовали себя заброшенной деревенщиной. (В Чечне ведут газ и свет даже к отдельно стоящим домам – и это в условиях горной местности! Может, и русские тоже не хуже чечен?) Дать на первых порах бесплатно технику и солярку по льготным ценам. Прощать долги в случае неурожая, но сурово наказывать лодырей и паразитов, проедающих кредиты. Объединятся они и сами, в наиболее удобных для себя формах (потому как жить в одиночку в сельской местности невозможно). Понятно, что прибыли ждать на первых порах нечего. Но ведь у нас более масштабная задача – запустить котел, в котором выплавится новая Россия. Та, в которой будет интересно жить. Та, где можно будет заводить много детей.

В конце концов, для чего вся наша политическая борьба, если русская нация вымрет или окажется в резервациях? Для кого тогда вообще все – заводы, армия, города, леса, оппозиция и «позиция»? Опыт Израиля показывает, что на свете нет ничего невозможного. Если народ, без воинов и земледельцев, сумел отвоевать и распахать чужие земли, то, может быть, русские сумеют возродить свои?

«Лучше жить в зависти, чем в жалости»

Я стою на балконе заброшенного двухэтажного дома посреди вымершей деревни. Прежний хозяин наворовал достаточно денег, чтобы сбежать в Лондон. Дом, по западным меркам, более чем скромный, даже не выполнено остекление лоджии, но я никогда не жил в таком. Я смотрю на раскинувшиеся просторы Псковщины, и на память приходят книги Эдуарда Лимонова и фильмы Эмира Кустурицы («Жизнь как чудо») о войне в Югославии. Да, действительно, только за такой дом да за вольную жизнь на земле стоит драться. А вовсе не за убогие коммуналки в городах или покосившиеся избы в сёлах. Тито наделал много глупостей, но одно он сделал хорошо – не стал копировать советскую политику в деревне. Сделай он это – и зачуханные сербские колхозники без боя отдали бы всё, сбежались бы к Белграду и жалобно мычали…

Опыт Югославии с виду диаметрально противоположен израильскому. Но приводил к неплохим результатам. Классового антагонизма между сербами он, насколько я могу судить по книгам и газетным статьям, тоже не вызывал. Я думаю, что Россия, с её необъятными просторами, вполне может себе позволить обе модели. Тем более, что русский народ, не любя мироедов всех мастей, вовсе не является апологетом уравниловки. Не верите? Посмотрите, с какой насмешкой русские солдаты относятся к неумелым дуракам – «сынкам» — в своей среде. И все же одна общая черта между богатыми крестьянами Югославии и кибуцами Израиля была – они имели политическую волю. Не были бессловесным рабочим скотом.

К сожалению, пока невозможно даже приблизительно сказать, в какой форме в России произойдет возрождение нации и деревни. Как это назвать? Колхозом – дискредитировано само слово, фаланстером – просто смешно. Коммуной – но аграрных коммун из всяких сектантов было полно (все они не требовали воли и потому плохо кончили – чиновничий аппарат подмял их под себя). Думать об этом пока рано.

На данном этапе можно выделить только один главный принцип (я уже называл его, но готов повторять снова и снова):
«Чтоб вернуть народ на село, надо дать там больше свободы, чем в городе».

На снимке: здесь была деревня….

Рахим Джунусов

Добавить комментарий

| Запросы к MySQL: 29 | 0,162 | Потребление памяти: 12.24 мб |