В полях и в лесах. Часть вторая. Русское поле.

Всё-таки мобильный телефон – великая вещь! Благодаря этой штуковине разные группы поисковиков, разделённые немаленьким расстоянием, могут общаться друг с другом и координировать свои усилия. Вот и сейчас мы, пока работали в лесу, переговаривались с псковичами, которые вели поиск в районе Уткино. Они сообщили нам, что нашли экран от штурмгешютца, и готовы отдать его в музей, на линию Сталина. После чего все сомнения у нас отпали: едем на Уткино, там и продолжим поиск. Александр Шанцев сел на мотороллер и отбыл в Стремутку, а все остальные на уазике поехали в заданном направлении.

Километров 15 по федеральной трассе, потом поворот налево, и ещё с десяток верст по просёлку. Вот мы и у цели: в районе Горбово асфальт кончается. Подключаем передний мост, дальше едем по грунтовке.

Бывшая деревня Уткино встретила нас тишиной. Так, значит, псковичи работает чуть подальше, а гостинец для нас они оставили в условленном месте. И точно – прислоненный к дереву, стоял кусок от переднего экрана штурмгешютца (немецкой самоходки). Экраны на бронетехнику начали навешивать с середины войны, в связи с распространением кумулятивных (бронепрожигающих) снарядов. Будучи не очень толстым (всего несколько миллиметров), такой экран заставлял срабатывать кумулятив на расстоянии от брони, и тем самым сводил на нет бронепрожигающее действие. От немецкой самоходки у нас не очень много кусков, но, может быть, со временем соберем что-нибудь значительное.

А в начале девяностых годов тут все поля были усыпаны обломками подбитой бронетехники. И собрать из кусков макет почти любого танка или орудия не представляло особого труда. К сожалению, наш музей тогда был районным и помещался в двух не очень больших комнатах. Крупные экспонаты просто некуда было девать, и потому железо мы не брали, искали только останки павших воинов. Теперь бывший районный музей стал областным, с 2009 года появилась линия Сталина, куда можно (и нужно!) свозить бронетехнику. Но вот беда – за прошедшее время железо с полей растащили. Кто-то чтобы выжить, кто-то ради бутылки водки, кто-то на продажу богатеньким «патриотам» (сейчас в моде «патриотизм»). Но как бы то ни было, былого изобилия военного железа в полях уже нет. А линия Сталина есть. И надо её чем-то заполнять.

Загрузив кусок в машину, и поблагодарив псковичей, мы свернули в сторону, чтобы приступить к работе в другом месте, где небыли года два.

Ставим машину под раскидистым деревом, разжигаем костёр, чистим картошку и варим обед – время уже близится к вечеру. Саня Голубев, Валера, Айгиз и Михайлыч пошли в поиск, а я остался возле костра. Мужики перешли через ручей, углубились в лес, но скоро вышли из него, и рассыпались по полю. Минут через пятнадцать раздался хорошо слышимый крик: «Мужик»! Курим!». Значит, нашли останки красноармейца.

Услышав об этом, я завертелся, как на иголках. И пойти туда охота, и картошку надо доварить. Чтобы не тратить время понапрасну, отошел от костра, сделал несколько снимков окружающей природы. Потом доварил обед (или, скорее, ужин), снял казан с треноги, и пошел по следам.

Айгиз, Валера и Михайлыч сидели возле начатой ямы. «Рахим, мы второго красноармейца нашли. Метрах в десяти от первого». И точно – чуть поодаль виднелась первая яма и мешок с костями. Второй мешок лежал на земле, чтобы складывать на него останки второго бойца.

Я принялся вскрывать верхний слой. Дело в том, что поле это пахалось, и по любому всё нужное нам лежит ниже глубины вспашки. Потом за работу принялся Валера, а мы с Михайлычем стали перебирать в руках комья земли, которые он лопатой вынимал из ямы. Лопату скоро сменил нож, мы тщательно, стараясь не пропустить ни одного зуба (череп оказался раздавленным), ни одного пальчика, выбрали останки. Ни наград, ни надписанных вещей у обоих бойцов не оказалось. Оружия – тоже. (Оружие, как правило, забирали, кроме, конечно, пришедшего в негодность).

Обнаружили бойцов по звону от саперных лопаток – они тоже никому тогда не были нужны. Да, у второго бойца было много сигнальных ракет, но за эти годы бумага сгнила, остались одни донца. Возможно, он был сержантом или офицером? Кто знает…

А вокруг нас бушует май. Сегодня его последний день – 31 число. Поля белы от одуванчикового пуха. Вот подует ветер, и всё это великолепие поднимется в воздух и полетит, чтобы дать начало новому поколению этих растений. А сами поля пожелтеют от сурепки, потом июль зажжёт на них разноцветные звёзды летних цветов.

Соловьи уже кончают свои песни. Кукушки нехотя вторят им. Рожь уже заколосилась, значит, скоро эти пташки «колосом подавятся». А в лесах и рощах затрещат горластые дрозды. Тетёрки вывели птенцов, и теперь водят свои выводки в высокой траве. Можно пройти совсем рядом с ними, и не заметить. Змеи отогрелись на солнце и теперь не лежат без дела на пригорках, а активно кормятся. Вон, сколько лягушек народилось благодаря дождям. А самих змей высматривает аист – у него тоже семья, тоже надо кормить птенцов. Иногда совсем высоко пролетает орел, и тогда аисты прячутся: не боятся его, а опасаются. Завтра начало лета…

Правда, всякие кровососущие жужелы тоже рады этому времени года. Но массовый вылет слепней пока ещё не наступил, так что жить можно.
А что это за нора вырыта посреди бывших немецких окопов? Это жилище барсука. Его «почерк» — широкий вход, просторное песчаное «корыто» возле него для принятия солнечных ванн. Барсук – очень домовитый и хозяйственный мужик, норы роет длинные, глубокие и благоустроенный. Там есть спальня, запасные выходы, кладовка и даже сортир: это чистоплотный зверь.

К сожалению, именно из-за этих качеств своей натуры он и страдает. Засранка-лиса выживает барсука из норы простым способом: гадит в неё. (Отнять жильё силой лиса не может). Барсук уберёт раз, уберёт два, потом плюнет и уйдёт строить новую нору. Всё, как у людей…
Вы не в обиде на меня, что я много места уделяю описанию природы и звериных повадок? Конечно, напрямую к поисковому делу это не относится. Но когда работаешь в поле, и видишь окружающую красоту, поневоле начинаешь ценить её. В России, даже нынешней, жить замечательно… Жаль, мало кто это понимает.

Вы не задумывались, зачем к нам едут иные иностранцы? Не те, которые ради бизнеса, а которые ради отдыха? Они едут за свободой, которой у них давно уже нет. А тут: лес, поле, простор, и можно разжечь костёр, сварить обед, умыться из ручья, можно копать, где хочешь. (У них за это такой штраф слупят…)

Мы съели картошку и немного передохнули. Легкий ветер едва заметно шевелил ветки деревьев. По небу плыли облака. Завтра начнётся лето. Хорошо…

Понемногу, один за другим, мы стали брать лопаты и выходить на поле, продолжать поиск. Трава уже выше колен, значит, через неделю будет по пояс. Солнце садится к линии горизонта, его лучи стелются почти горизонтально, и обдают нас жаром. Темнеют мокрые рубашки. Но это нормальная, здоровая жара. Та, которая костей не ломит и по сердцу не бьёт.

Проработав какое-то время, мы не нашли больше ничего существенного. Пора собираться домой. Собираем вещи, идём к машине. У меня на плечах лежит мешок с останками двух бойцов: всё, мужики, это ваш последний путь к вечному покою. В июле захороним вас по всем правилам, с молитвой и с салютом.

Немного отъехав, мы остановились. И услышали отдаленный шум мотора: псковичи, кажется, тоже закончили поиск и сейчас едут домой. Подождём их: дорога тут одна.

Вскоре из рощи выскочил полугрузовой уазик. Такой же, как наш, только другой расцветки. Сергей, Роман и их товарищи увидели нас и повернули в нашу сторону.

Мы жмём друг другу руки, обмениваемся новостями. То да сё, слово за слово, тянется нить разговора. Наконец, спохватываемся, что пора домой. По традиции пьём чай из чайника, и рассаживаемся по машинам.

На киевской трассе прощаемся с псковичами. Им направо, нам налево. Мы едем по трассе, в кузове лежат останки трёх советских бойцов. Кажется, конец рассказа? Вот и мы тогда так думали. Но в следующую субботу, 7 июня, то поле преподнесло нам очередной сюрприз…

(окончание следует).

Рахим Джунусов

Источник: Другой Псков

 Распечатать запись

Метки: nahodka, боец, группа "Поиск", д.Уткино, поисковое дело, Псков