Нахлебники
Исторический референдум о судьбе Крыма на время затмил все прочие события, а их в России и в её окрестностях было немало. В частности, в тот же самый день, 16 марта, в Риге состоялся дежурный парад недобитых вояк из «Латвийского легиона» и их молодых фанатов, «профессиональных латышей». За годы тамошней независимости данное мероприятие стало рутинным, к нему все привыкли. Либеральнейшая Европа к нему относится «с пониманием». Ведь Латвия вынесла столько бед от русской оккупации (именно русской, советская была лишь её составной частью), да и вообще, злая судьба обрекала эту маленькую, но гордую страну на соседство с этой ужасной, непредсказуемой Россией! Тут можно простить что угодно, даже плохо прикрытое обожание Гитлера! (Тем более, что флагов Третьего рейха на параде легионеров нет).
Почему этот шабаш проходит именно 16 марта? В этот день, в 1944 году, части Латвийского легиона приняли бой с Красной Армией в районе города Остров Псковской области. Точнее, в двух местах – поблизости от Острова, в районе деревни Боровицы, и на стыке Островского и Пушкиногорского районов, возле деревни Жуково. Боевую задачу легионеры выполнили, оборону удержали. Это дало повод считать те бои «борьбой за независимую Латвию», поскольку более ранние операции легиона – против советских партизан и мирного населения – на это название никак не тянули.
Хочу сразу предупредить латвийских нациков – никаких эсесовских раритетов в том месте нет. Латышские части вскоре сменили немецкие, бои на «Пантере» продолжались до конца июля, так что никаких цацек от того памятного дня не могло сохраниться. Во всяком случае, мы (группа «Поиск») не нашли там ничего специфически латышского или эсэсовского.
Ну так вот, в ознаменования сего события в современной Риге и проходят марши недобитков. Почему недобитков? Потому, что те из легионеров, кто более-менее дружил с головой, после войны закаялись вспоминать об этом эпизоде своей бурной молодости. Отсидели они совсем немного (как граждане СССР, за переход на сторону врага они были наказаны по советским законам), и через пару лет были отпущены на свободу по ходатайству Компартий Латвийской и Эстонской ССР. (Кроме, конечно, тех, кто был повинен в тяжких преступлениях). Большинство освобождённых легионеров оценили гуманное сталинское помилование, и взялись за ум. Вместе с бывшими советскими солдатами они восстанавливали народное хозяйство Прибалтики, и никто не попрекал их прошлым. Но перековались не все.
Если верить официальной латвийской идеологии, формирование Латвийского легиона было бы невозможным без присоединения прибалтийских государств летом 1940 года. Дескать, всего за один год нахождения в составе СССР прибалты набрались такой ненависти ко всему советскому, что горели желанием отомстить любой ценой.
Только вот данная версия у многих псковичей и у меня лично особого доверия не вызывает. Кабы не «советская оккупация», то Германия бросила бы в бой против нас не Латвийский и Эстонский легионы, а целые армии этих стран. И Пятс, и Ульманис, и Сметона строили глазки Гитлеру, и было очевидно, что если пустить дело на самотёк, то и без всякой войны очень скоро мы обнаружим вермахт в опасной близости от Пскова и Острова. С прибалтийским армиями в качестве вспомогательных частей.
Ну да ладно, не будем говорить о высокой политике, поговорим о более конкретном и земном. Что двигало теми латышами и эстонцами, которые записывались на службу Германии? Надежда на «свободу» и «независимость»? Гитлер никогда не давал им таких обещаний. Немцы вообще рассматривали Прибалтику как часть Германии, и на это у них были веские основания.
Как известно, с конца 12-го века началось завоевание Прибалтики рыцарскими орденами: Ригу, Ревель и прочие тамошние города строили немцы и для немцев. Менялась власть, русские, поляки, шведы, датчане попеременно владели этими землями, но господство остзейских баронов над прибалтами было незыблемо. Коренное население подвергалось жесточайшей эксплуатации и дискриминации. Почти все латыши и эстонцы были неграмотными крестьянами, чьей задачей было кормить немецкие города и поставлять им дешёвую неквалифицированную рабочую силу. В истории латышей и эстонцев этот период назван «семивековым игом».
Положение стало меняться только в 19-м веке, когда российские власти, обеспокоенные господством немцев в Прибалтике, инициировали процесс национального возрождения коренных народов. Латыши и эстонцы стали учить грамоту, получать чиновничьи должности, издавать свои книги и газеты. Таким образом российские власти планировали уменьшить влияние немецких баронов. (Германия объединялась, и это было опасно).
Экономическое и политическое могущество остзейских немцев было подорвано, но зато выросли местные национализмы. После революции и Гражданской войны Прибалтика откололась от России. Множество немцев бежали в Германию, их земли перешли к местному населению.
Окончательный удар по немецкой общине был нанесён на рубеже 1939-1940 годов. Накануне вхождения прибалтийских стран в состав СССР остатки тамошних немцев были вывезены в Третий Рейх. Семь веков жизни на этих землях не сделали их «своими».
Но уже через год началось самое грандиозное немецкое вторжение на Восток, и по улицам Риги и Таллина загрохотали кованые ботинки гитлеровцев. Фрицы чувствовали там себя как дома, всё им было знакомым – от городской архитектуры до привычек и обычаев. (При пересечении границы Псковщины они все отмечали, что попадали в совершенно иной мир).
Как отреагировали прибалты на немецкое вторжение? По-разному. Большинство сторонников советской власти ушли с Красной Армией, поэтому преобладали коллаборационисты, которые быстро навязали пассивному большинству свою волю. Выслуживаясь перед Гитлером, местные нацики принялись резать евреев и сформировали полицейские батальоны для борьбы с партизанами – главным образом на Псковщине и в Белоруссии.
Как жили прибалты при Гитлере? Сложновато. Стало очевидным, что никакой независимости немцы им не дадут. Более того, немцы очень ясно дали понять прибалтам, что держат их за людей второго сорта. Из Рейха моментально прибыла огромная толпа чинодралов и их секретуток – граждан Германии, жизнь которых регламентировалась одними законами, а местных прибалтов – совершенно другими. И даже ненавистные колхозы немцы вовсе не торопились ликвидировать: на это у них были свои причины.
Вырезав евреев, коммунистов, и, таким образом, припугнув остальных, фрицы принялись эксплуатировать «рейхскомиссариат Остланд», и добились в этом деле больших успехов – продовольствия из Эстонии было выкачано даже больше, чем планировалось. (Что касается оккупированных славянских земель, то оттуда фрицы смогли взять гораздо меньше, чем рассчитывали).
Была объявлена «свобода», но крестьянство было обложено жесточайшими нормами сдачи. В случае невыполнения планов по заготовкам были предусмотрены разные кары – в основном антигуманные (вплоть до концлагеря). Так что немцы держали прибалтов в ежовых рукавицах гораздо более крепко, чем русские. За малейшую провинность следовала неминуемая расплата, народ угоняли в Германию, сажали в тюрьмы – почему-то об этом тамошние платные патриоты не вспоминают.
Вы спросите – а почему в таком случае прибалты охотно нанимались в полицейские батальоны, а впоследствии – в войска СС? (Кроме литовцев).
А вот почему. Каждый латышский полицай получал довольствие, денежное и вещевое, в два раза большее, чем его «коллега» русской или белорусской национальности. (Русских нациков такая дискриминация никак не оскорбляла: они кричали, что только Гитлер-освободитель даровал русским равные права). Более того, за примерную службу латышам были обещаны земельные наделы, правда, почему-то на территории России и Белоруссии. Всё понятно? Сволочам (тем, кто завербовался) выдали по бочке варенья и по корзине печенья, да ещё пообещали, что после войны они станут помещиками на новых землях. Переедут, как они говорили, «на новые хлеба». Как это по-русски называется: кажется, «нахлебники»?
При этом немцы рассматривали Прибалтику как неотъемлемую часть Германии, в состав которой она должна была со временем войти. Относительно латышей и эстонцев окончательное решение не было принято: то ли онемечить их на месте, то ли выслать вон. Куда? Да в Россию, куда же ещё. Надзирателями над здешними народами.
И ещё. Во время оккупации немцы угоняли псковичей не только в Германию. Часть угнанных привезли в Прибалтику и раздали местным хуторянам как рабов. Скобари, как «низшая раса», обязаны были ишачить на своих «хозяев». Почему? Да потому, что те стояли на более высокой ступени фашистской иерархии. (Семьсот лет немцам прислуживали, значит, набрались европейской культуры!)
Справедливости ради следует отметить, что далеко не все прибалты обращались с русскими как с рабами. Но и откровенной сволочи там тоже хватало с избытком.
И тут мы подходим к пониманию сути не немецкого нацизма. В самом простом виде она звучит так:
«Да, пусть мы не истинные арийцы, пусть мы расово неполноценные по сравнению с немцами. Но зато есть те, кто ценится ещё ниже нас, и мы сможем возвыситься за их счет, безнаказанно ограбить и убить их, да ещё и награду за это получить».
Так думали латышские каратели, зверствуя над семьями советских партизан, так думали украинские полицаи, вырезая евреев, так думали русские пособники гитлеровцев, выдавая коммунистов: да, все они думали именно так, а не иначе.
Отгремела война. Отсидели свой недолгий срок легионеры – те, кому посчастливилось остаться в живых. В советской Прибалтике началась новая жизнь. Сталин, будучи человеком выдающегося государственного ума, никак не выделял прибалтов из семьи советских народов. При нём тамошнее население несло все повинности в полном объёме, без скидок.
Всё стало меняться после его смерти. Новое советское руководство взяло курс на задабривание Прибалтики и решило сделать из неё витрину СССР. С каждым годом эти три республики получали всё больше, а давали всё меньше. (Их сельское хозяйство финансировалось в среднем втрое лучше, чем на Псковщине). Естественно, как на дрожжах вырос национализм. Молодое поколение прибалтов видело, что они живут гораздо лучше соседей, и делало идиотский вывод – мы гораздо лучше и умнее их. А старые недобитки, полицаи, легионеры, «лесные братья» нашёптывали, что русские грабят Прибалтику, что они лишили её будущего, и что если бы не «оккупация», то прибалты бы жили, как в Швейцарии. (В которой они никогда не были, но «знали»).
«Зачем нам строить дома для этих понаехавших русских?» В действительности дело обстояло как раз наоборот: это русские, на русские деньги, строили дома для прибалтов. (С годами местное население утратило охоту к тяжелому труду и предпочитало непыльные должности).
Дальнейшее общеизвестно. Горбачёв, перестройка, «Народные Фронты» и «Саюдис», распад СССР. «Независимость» получили. Русских отчасти выжили, отчасти лишили всех прав. Кажется, должен был наступить рай земной, но вышло что-то несуразное. Советская промышленность погибла, а своя так и не появилась. Аналогичная ситуация с сельским хозяйством. Самостийная Прибалтика уже не пила питательные соки из России, а на Запад где сядешь, там и слезешь. Как только ворота туда приоткрылись, началась бешеная эмиграция, да в таких масштабах, что это ставит будущее прибалтийских государств под сомнение. Уезжает-то в основном молодёжь, причем самая работящая, самая лучшая! (Ленивому дураку на Западе делать совершенно нечего, и такому одна дорога – в «профессиональные латыши»).
Исходя их этих обстоятельств, с годами количество нациков там только растёт. Помрёт какой старый недобиток, на смену двое молодых приходят. Жрать-то охота, а делать ничему не обучены, только «Латвию любить» (Россию ненавидеть). Поэтому каждый год этот сброд выползает на рижские улицы, чтобы напомнить о себе – кушать-то хоцца! Дескать, господа, не оставьте без средств к существованию столь ценные кадры, мы вам ещё можем пригодиться! И движется марш нахлебников, старых и молодых…
Рахим Джунусов.
