Из огня да в полымя
В советское время водку продавали с 11 дня до 19 вечера. Сделано это было специально. Рабочий день начинался в семь утра, и четыре часа, хочешь – не хочешь, а придется работать трезвым. (Тем более, что утренние часы – самые производительные). Понятно, что у некоторых был доступ к техническому спирту, но у большинства рабочих такой возможности не имелось. А делать заранее запасы спиртного русский (да и не только русский) человек не привык. Выпивка на рабочем месте – дело тонкое, душевное, требующее сплошной импровизации. Тут голому расчёту места нет!
Таким образом, подобная мера в немалой степени способствовала производительности труда и в какой-то мере отвлекала рабочий класс от пьянки. Вечером, после работы, разумеется, можно было на законном основании взять бутылочку и распить, но опять же – до 19 часов. Потому что завтра надо идти на работу, а какой из тебя работник, если ты всю ночь «гудел»! Так труд вступал в противоречие с пьянством, и диктовал свои правила.
Но, увы, эти меры не могли побороть алкоголизм. Да вы вспомните сами, во что превращался Псков в день получки! «Хмелеуборочные» машины не успевали собирать валяющихся алкашей с улиц, вытрезвитель был переполнен. На мой взгляд, происходило это оттого, что народ жил, как в раю: медицина была бесплатна, образование – бесплатно, жильё бесплатное тоже давали, ни забот, ни хлопот! Накосячил на работе, отправил партию деталей в брак – в самом худшем случае вычтут из зарплаты 10% от их стоимости, но чаще поругают и простят. Народ привык к безответственности, от этого избаловался. А что: кусок хлеба гарантирован, крыша над головой – тоже, пропасть в любом случае не дадут. Думать – не надо, пусть начальство думает. И продлится такая жизнь вечно (так мы тогда считали).
К сожалению, человек это такая скотина, что без проблем жить не может. Я не ёрничаю, говорю совершенно серьёзно. Если у людей нет проблем, то они их себе устраивают сами. Слишком хорошо – тоже плохо. Партия и правительство неосмотрительно окружили народ неустанной заботой, вот он и избаловался. (Кое-какие проблемы надо было оставить – чтобы было, что решать). А так вышло, что люди вульгарно зажрались.
На селе была сходная картина. На время посевной-уборочной вводился строжайший «сухой закон». Запасы спиртного в сельмаге закрывались в подсобку и опечатывались, продавщица рисковала местом, если бы продала селянам хоть бутылку. Участковый обходил местных самогонщиков: не хотите лишних проблем, не вздумайте гнать «продукт» до самого праздника Урожая. Разумеется, обеспечить постоянную трезвую жизнь такими мерами было нельзя, но временно – можно. Более того, жизнь в селе и теплилась только благодаря такому «административному ресурсу» (говоря сегодняшним языком).
Мишка Горбачёв взошел на трон, полный благих намерений. Которыми, как известно, вымощена дорога в ад. Будучи типичным кабинетным придурком, он говорил абсолютно правильные вещи, но не знал, как их осуществить, и не мог контролировать исполнителей. Вожжи ослабли, и советская птица-тройка понеслась галопом в разные стороны…
Закон о борьбе с пьянством был насущно необходим, и потому был принят обществом на «ура!» Но вот исполняли его злостные саботажники, враги народа, по иному не скажешь. Мишке бы сперва с ними разобраться, но Мишка боялся прослыть «Сталиным», Мишка хотел быть добреньким…
Увы, люди разные, и доброта к паразитам оборачивается злом для тружеников.
Но поначалу борьба с пьянством дала очень хорошие результаты. Алкашей приструнили, в пьяном виде шататься по городу стало накладно, на работе выросла производительность труда, жёны и дети воспрянули духом. Увеличилась рождаемость, снизилась смертность. Выросла даже средняя продолжительность жизни: людям стало интересно жить. А потом началось такое… вспомнить страшно!
Для начала на местах вырубили виноградники. При этом были безвозвратно утрачены ценнейшие сорта, культивирующиеся только в Молдавской ССР. Разумеется, всё это объяснялось «борьбой с пьянством». Сами понимаете, алкаши только экспортное марочное вино и пили! Реакция Горбачёва – никакой реакции.
Дальше – больше. Видя такую безнаказанность, оборзели и другие чиновники на местах. Общими усилиями ими был организован тотальный дефицит всего и вся. (Как известно, на дефицитах наживаются самые большие состояния). А началось всё, разумеется, с выпивки.
Резко уменьшили количество торговых точек, продающих спиртное. Потом так же резко уменьшился завоз, и вот уже возле вино-водочных отделов выстраиваются первые очереди, и люди кричат: «В одни руки больше двух бутылок не давать!» Выпивки всё меньше, спрос всё больше, что получится? Полный бардак.
Как сейчас помню – стою я в очереди за спиртным. Между прочим, после напряженного рабочего дня. Вокруг меня толпа таких же работяг. Очередь, кстати, тянется метров на сто. Всем охота к празднику 7 Ноября купить к столу бутылочку. Мне – так особенно, так как меня две девушки пригласили к себе в соседнее общежитие. В конце концов, подхожу к самым дверям магазина, уже и деньги из кармана достаю, как приезжает милицейская машина. Мильтон перекрывает вход: «Всё, магазин закрыт, а кто толкнёт меня, получит срок!» Толпа взревела в несколько сотен глоток, но неумолимое свершилось – магазин закрыли. Всем хотелось убить Мишку Горбачёва и нажраться любой гадости.
Но это были ещё цветочки. Ягодки созрели, когда ввели талоны на водку. По две бутылки на человека, независимо от пола и возраста. Вот тут-то началась вторая, основная часть «марлезонского балета». Чего только пьяницы не делали за эти талоны! Убить родную мать, съесть на спор кусок хозяйственного мыла, спрыгнуть с железнодорожного моста… Любой, кто жил в ту пору, может вспомнить кучу подобных историй. Я не люблю алкашей, но так издеваться над больными людьми не смог бы.
Вино-водочные магазины стали похожи на доты. Выкладывали кирпичную стенку, в ней проделывали узкий прилавок-амбразуру, окованный жестью, и через него вели торговлю. А что ещё оставалось делать, ежели толпа того и гляди, магазин разнесёт? В очередях за водкой люди давились насмерть. Охота быстро и без очереди купить? Ежели наглый, то снимай пальто и шапку, снимай пиджак и брюки. Оставайся в спортивных штанах. Собери деньги со своей компании. Потом они тебя наверх подкинут, ты по головам и беги на четвереньках к прилавку. Не бойся – теснота такая, что руку никто поднять не сможет. Подбежал к амбразуре, кидай туда деньги, оттуда продавщица бутылки выкинет. Хватай и тем же манером обратно.
Продавцам такая торговля была выгодна, так как деньги никто не считал и сдачу не требовал. Но вот беда – дурные деньги всегда привлекают дурных людей, и работников торговли стали потихоньку пощипывать будущие «пацаны».
Мишка в ту пору был молодой и самоуверенный. Любил с народом общаться, причем иногда спонтанно. Ему и говорят: «Михаил Сергеевич, вы посмотрите, что возле винных магазинов делается! Это же просто ужас, люди готовы убить друг друга, мрут в очередях!» А он так это самодовольно: «Разве их заставляют стоять в очереди?»
Всё, после этого ответа мне стало ясно, что такое Горбачёв. Да и не мне одному.
Самовлюблённый индюк даже не понимал, что сам дискредитирует себя так, что дальше некуда. А уж его перестройка стала для всех браным словом. «На недельку до второго, мы зароем Горбачёва, откопаем Брежнева, жить начнём по прежнему!»
Поскольку нормальной, пищевой выпивки было не достать, народ стал травиться всякой гадостью. «Знатоки» с умным видом поучали, как надо очищать технические жидкости. Особым деликатесом считался огуречный лосьон, чуть ниже котировался тройной одеколон и одеколоны группы «Б» (группу «А» пить было опасно для жизни). Продажу одеколонов теперь производили прямо на улице, возле косметических магазинов. Отпугивая женщин, пропитые мужики коробками закупали «Цветочный», «Кармен» и «Розовую воду». Все с тоской вспоминали былую политуру и денатурат. Сам видел, как мужики у нас в общаге купили коробку шоколадных конфет и нацедили из них полрюмки коньяку…
Естественно, начался бурный рост самогоноварения. Самогонщики богатели на глазах. Представители одной яркой, самобытной национальности обещали поставить памятник из чистого золота Михаилу Сергеевичу (своё обещание они не выполнили – вот она, благодарность людская!).
Самогонку гнали самую дрянь, самую дешевку, а чтобы по мозгам шибала, добавляли куриный помёт, настаивали на старом резиновом сапоге, на извести, и т.п. У кого не было денег даже на такую, пил «два пшика». (Покупается десятикопеечная бутылка лимонада «Буратино», и в неё впрыскивается хлорофос. Только надо два пшика, от трех можно сдохнуть).
Жизнь превратилась в ад. О борьбе с пьянством уже никто не вспоминал, лишь бы целым выйти из этой передряги. Мишка Горбачев перестал показываться на публике и общаться с народом.
А потом убрали и самого Мишку. Новая власть в лице Бориса Ельцина провозгласила безудержную «демократию». Мол, берите суверенитета, сколько хотите! (Ну и пейте всё, что горит!). Ельцин сам был большой любитель выпить, поэтому при нём ублюдочная «борьба с пьянством» сменилась столь же ублюдочной «свободой».
Были сняты все ограничения на выпивку, разумные и неразумные. (Как сейчас помню – даже в книжном магазине продавался коньяк). Вытрезвители и лечебницы для алкоголиков ликвидировали как заведения, «унижающие достоинство граждан». (Это алкашей-то!). Былой дефицит спиртного сменился разливанным морем оного. Какие талоны при рынке, вы что! Да, госмонополию на производство и торговлю крепкими напитками тоже отменили. Якобы частник сделает это лучше государства. У него, дескать, конкуренция, он вам чистейший пятизвездочный коньяк за рубль продавать будет! («Войдем в рынок – цены упадут!»)
Ну а пока разгромленные при Горбачёве ликеро-водочные заводы не могут обеспечить возросшие потребности россиян в выпивке, надо завозить пойло из-за бугра. И пойло было завезено…
Народ иногда задумывается: почему потерпела крах антиалкогольная кампания? Ответы самые разные, но в основном глупые. Мол, нельзя русского человека последней радости лишать, веселие Руси есть пити, и так далее, и в том же духе. Если кого интересует моё мнение, то оно простое:
Борьба с пьянством была проиграна потому, что её возглавляли люди, которым было выгодно спаивать народ. Всё!
Поясню.
Как-то раз, ещё при Горбачеве, спросили мы одного мастера (хорошего человека, между прочим) – кто начальству выгоднее, пьяница или трезвенник? Он ответил честно: «Конечно, пьяница! Потому что какие доходы начальству с трезвенника? А пьяница нажрется и ходит гоголем – мол, да плевать я на мастера (начальника цеха, директора) хотел! Только это всё храбрость пьяного зайца. Протрезвеет, и приползает на карачках – не губите, не увольняйте, простите в последний раз! Тут на нём можно как хочешь ездить. Все «черные субботы» и сверхурочные – его. Надо начальнику дом построить, огород вскопать – тоже его туда. И в результате выходит, что работает он больше, чем трезвенник, да ещё на чужого дядю!»
Такова была мораль почти всего нашего управленческого класса. По сути, под маской советских начальников возродились откровенные дореволюционные кулаки, мироеды-живоглоты. И таким людям было поручено бороться с пьянством! Козлам доверили охранять капусту.
А в нашем цеху был другой мастер. Сказать, что он был сволочь – значит, ничего не сказать. Как только началась перестройка и разрешили богатеть (то есть воровать), он и развернулся. Бегал по цеху, всё вынюхивал, где работяги пьют или халтуру делают. Как усекёт, так вопит: «А мне!» Либо деньгами делись, либо наливай!
Обзавелся он большой десятилитровой бутылкой, и сливал туда все полученные подношения. Водку, самогонку, бражку, коньяк, технические жидкости, вино – получалось невообразимая бурда. Ею он рассчитывался с цеховыми алкашами, строившими его дворец в «царском селе». Такса была твёрдой – за день работы стакан пойла. Ну, иногда, если добрый был, корочку хлеба на закуску. А как вы думали, умные люди богатеют!
(Разумеется, его били, и не раз. Не помогало. Таких, как он, надо было убивать, а на это никто не отважился).
Я нарочно даю самые яркие и доходчивые примеры. Конечно, кроме производственной номенклатуры были и другие управленцы, но всем им не нужен был разумный и трезвый народ, так как богатели они не с развития, а с упадка. И они сделали всё, чтобы в упадок пришла вся страна.
Что касается деревни, то она горбачёвскую борьбу с пьянством пережила относительно легко (выручило самогоноварение и деревенский образ жизни). Её смертный час пробил, когда Борька Ельцин снял все запреты и объявил «свободу».
Но последние годы советской власти деревня держалась только на административном ресурсе. Горожане в добровольно-принудительном порядке приезжали в подшефные колхозы пахать землю, косить сено, поднимать лен, убирать картошку, и т.д. Теперь это было объявлено пережитком социализма – выкручивайтесь сами, как умеете, заводы и без того на ладан дышат!
Главным завоеванием «демократии» для села стала отмены «сухого закона». Сами понимаете, это большое счастье – нажраться до поросячьего визга во время посевной или уборочной! Начальство колхозное имущество разворовывает, да «сельские пролетарии» остатки пропивают — в деревне наступил апокалипсис.
При Советах государственная монополия на спиртное давала от 10 до 20% доходов бюджета страны. Вероятно, при РФ эти деньги стали лишними, и их решили отдать барыгам («предпринимателям»). Монополию отменили – гоните, кто что хочет, богатейте, пока не прирезали!
Ларьки теперь работали круглосуточно. Нажраться можно было в любое время дня и ночи. Доходило до того, что отчаявшиеся жёны иногда поджигали особо злачные места.
Особо предприимчивые «новые русские» освоили производство новинки – пойла на основе технического спирта. Разумеется, всё это маскировалось как продажа стеклоочистителей, денатуратов и т.п., но все знали, что эту продукцию покупали обнищавшие пролетарии, чтоб нажраться. Ниже вы видите один такой образец – «Чистый-чистый». В конце концов, его запретили, но вред народному здоровью он успел нанести огромный.
В общем, лютый враг народа не смог бы принести больше вреда, чем наша «элита» — сперва она создала искусственную нехватку спиртного, а затем организовала разливанное море всякого пойла. И попали мы из огня да в полымя.
В настоящее время из тех мужиков, что работали в восьмидесятых-девяностых годах в нашем цеху (больше сотни), в живых осталось меньше, чем пальцев на двух руках… А какие были люди! Золотые руки!
Так что я обеими руками за борьбу с пьянством. И недавно принятое Постановление Администрации Псковской области, посвящённое этому делу, одобряю. Всё в нем, на мой взгляд, разумно и логично. Понятно, что возможности у нынешней власти слабенькие, но хоть что-то делается.
Интересно было читать комментарии в электронных СМИ по этому вопросу. Такое впечатление, что там отметились все алкоголики области. Стращают пьяными бунтами, напоминают о печальной судьбе СССР. Вспомнили даже о «правах человека!»
Ну, что касается пьяных бунтов, то за всё время горбачевской антиалкогольной кампании ничего подобного не случилось – алкаши на бунт не способны. А чтобы РФ не постигла печальная судьба СССР, не надо доводить дело до крайностей. Нельзя создавать страшнейший дефицит водки, и нельзя устраивать разливанное море спиртного. В общем, надо обходиться без экстремизма. Пьянство дело такое – за один год его не одолеешь. Борьба предстоит долгая.
Пока же все сделано правильно. Доступ к спиртному ограничили, но не отменили совсем: меньше пить будут. Безалкогольные дни, приуроченные в основном к детским праздникам – разумное решение. Чтобы меньше дети и жёны видели пьяных рож. Разумеется, этим делом надо заниматься на государственном уровне, с обязательным привлечением труда как противовеса пьянству, но не забывайте, что РФ – капиталистическая страна с очень специфическими трудовыми отношениями. Хорошо, хоть на областном уровне что-то делается. А автору постановления – моё уважение!
