Пулемётъ…
Технический прогресс второй половины 19-го века вызвал революцию в военном деле. Совершенствование станочного парка, внедрение в оружейное производство литых сталей, применение унитарных патронов – всё это сделало возможным появление автоматического оружия. Первыми, однако, появились не пулемёты, а так называемые «картечницы» («митральезы»), в которых перезаряжание и выстрел производились в высоком темпе за счёт физической силы человека. В техническом плане картечницы заняли промежуточное положение между магазинным и автоматическим оружием.
Русская армия применяла эти системы весьма ограниченно (в основном, при завоевании Средней Азии). Но в 1885 году в Россию попали сведения о пулемёте Максима…
Американский изобретатель и предприниматель Хайрем Стивенс Максим (1840 – 1916 гг.) был чрезвычайно разносторонней личностью. Работы в области оружия он начал только в 1881 году, а в 1883 году перебрался в Англию. Год спустя он представил публике «автоматическое орудие» под 11,4 мм винтовочный патрон. Конструкция была остроумна, но чересчур сложна и капризна и потому нигде не была принята. В 1887 году Максим значительно видоизменил её, и в том же году в Петербург были доставлены три «скорострельных орудия» на треногах. Первые испытания не удовлетворили Артиллерийский комитет Главного Артиллерийского управления. Участник испытания Н. Лангенфельд писал: «Идея использования отдачи для заряжания чрезвычайно остроумна, но здесь самострельность вряд ли окажется практичною для боевых целей, ибо прицеливание ствола, выпускающего в минуту 600 выстрелов, невозможно во время стрельбы, не говоря уже о дыме» — очень существенное замечание для времён дымного пороха. Тем не менее, 8 марта 1888 года из пулемёта стрелял сам царь Александр Третий (тогда же впервые появилось само слово «пулемёт»).
В 1891 – 1892 году в Англии были закуплены пять пулемётов под новый 3-линейный патрон с бездымным порохом. Это новшество, а также разработанный в России надульник – усилитель отдачи, значительно улучшили работу системы. Двенадцать 3-линейных пулемётов с переделанными затворами прошли дополнительные испытания, давшие, наконец, положительные результаты. Артком, однако, пришёл к выводу, что «при современном вооружении пехоты и полевой артиллерии пулемёты вообще имеют для полевой войны весьма малое значение». (!) Закупленные в весьма малых количествах пулемёты устанавливались, в основном, в крепостях.
К тому времени англичане уже продемонстрировали достоинства «Максима» в своих колониальных войнах. В 1894 году в Трансваале они отразили атаки повстанцев Матабеле (успех «5 пулемётов против 5000 туземцев» громко расписывала английская пресса), а в 1895 году нападение индийских отрядов на форт Читрал. В России тоже признали, что пулемёты «могут значительно увеличить поражение» и в 1899 году закупили их 58 штук. В 1900 году несколько рот с крепостными лафетами одноконной запряжки отправили в Китай для подавления боксёрского восстания – там же свои «Максимы» применили англичане и немцы. Китайский опыт убедил военное руководство в намерении создать постоянные пулемётные подразделения, и был выдан заказ ещё на 200 пулемётов. Итак, от начала рассмотрения вопроса до ведения пулемётов на вооружение войск прошло 16 лет.
Сами пулемёты тех лет были похожи на более поздние, но вот колёсные станки… Колёса были высоченные, размером с тележные, стрельба производилась только из положения сидя, щит громоздкий, многие детали изготовлялись из тяжелой бронзы. Впрочем, в колониальных войнах со слабо вооруженным противником это не имело особого значения. Всё изменила русско-японская война…
От войны до войны
К началу войны с Японией русская армия имела Дальнем Востоке одну пулемётную роту 3-й Восточно-Сибирской бригады (8 пулемётов), а также 63 пулемёта в крепости Порт-Артур и 12 во Владивостоке. В бою под Тюренченом 1 мая 1904 года пулемётная рота оказала войскам большую поддержку, хотя и ценой гибели всей матчасти и большинства личного состава. Большие потери нанесли японцам русские пулемёты под Бенсиу и при отражении первого штурма Порт-Артура. Спешно перебрасывались пулемётные роты из западных округов. Каждой пехотной дивизии дали по пулемётной роте. Части приобретали пулемёты и на собственные средства. Как и следовало ожидать, ездящие пулемёты оказались наименее удобны (потому как поле – не паркет), вьючные проявили себя лучше. (Немцы вообще ставили свои пулемёты на салазки). К концу русско-японской войны русская армия имела 324 пулемёта. Сразу после войны пулемётам нашли новое применение – борьбу с первой русской революцией.
5 декабря 1904 года под руководством старшего классного мастера Пастухова оружейники М. Зябрев, М. Судоплатов, И. Судаков собрали первый пулемёт на ИТОЗ (Императорский Тульский оружейный завод). Изделие успешно прошло все испытания, выдержав без задержек и поломок 3000 выстрелов. В 1905 году сдали 28 пулемётов. В 1906 году сдали только 73 (произведено 148), в 1907 – 228 (из 525). Как видим, принималась только около половины пулемётов. Не были ещё отработаны технологии, возникали проблемы с поставками качественной стали.
В связи с этим ГАУ (Главное Артиллерийское Управление) приняло решение довести производство пулемётов на ИТОЗ до 500 штук в год. Нормы боепитания устанавливались из оценки отдельных сражений русско-японской войны, а также из весьма распространенного тогда мнения, что будущая война продлится 2 – 6 месяцев, максимум – год… В 1908 году на вооружение был принят винтовочный патрон с остроконечной пулей. В 1910 году пулемёт был установлен на колёсный станок Соколова и приобрёл всем знакомый, привычный вид. Тем не менее, распространённое мнение, что «русские создали практически новый пулемёт», неверно. Он был лишь значительно улучшен. Что дало возможность уменьшить цену закупаемых в Англии аналогичных пулемётов (импорт был основным источником получения этого вида вооружения).
Я не собираюсь тут давать описание устройства и работы механизмов «Максима» — без наглядных пособий и чертежей это бесполезно. Да и вряд ли кому интересно. Скажу лишь, что система эта отличалась высокой живучестью, надёжностью действия, что и обеспечило ей исключительное долголетие. Кривошипно-шатунный механизм обеспечивал плавность работы автоматики и незначительные удары замка в крайних точках. Внешнее положение рукоятки (это та штука, что молотит у него на коробе справа, видели в кино?) хоть и представляло определённую опасность для расчёта, облегчало определение и устранение задержек. Прицел устанавливался на 3200 шагов (2270 м), но реально эффективная дальность стрельбы не превышала 1500 м, а по низким и укрытым целям – 800 м. Ёмкость кожуха ствола составляла 4,5 литра. Щит размером 505 на 400 мм и массой 8 кг выполнялся из броневой стали толщиной 6,5 мм. Считалось, что такое прикрытие должно защитить расчёт от винтовочных пуль на расстоянии от 50 метров и далее. Стоит отметить, что хотя удобство колёсных станков даже на слабопересечённой местности весьма сомнительно, пристрастие к таким станкам со щитовым прикрытием в нашей стране продержалось дольше всего.
В связи с 1-й Балканской войной 1912 – 1913 гг. Россия произвела учёт мобилизационных запасов военного министерства. Результаты были ужасающими: не хватало 24% пулемётов, патроны были в большинстве с тупоконечной пулей, а их запасы не соответствовали даже нормам принятой в 1908 году «Малой программы».
«Вам, фронтам кровью пьяным…»
Мировая война 1914-1918 гг. стала триумфом пулемётов системы Максима – именно они были основными в британской, немецкой и русской армиях. В рядах пехоты они произвели подлинное опустошение – за первое полугодие войны действующие армии потеряли 75% своего состава, причем основную часть – от пулемётного огня. Война сделала пулемёт «королём поля боя».
Но война стала и непосильным испытанием для русской промышленности. Пулемётное отделение Императорского имени Петра Великого Тульского оружейного завода оставалось единственным в России пулемётным производством, и в 1914 году завод выпускал в среднем лишь 48 «Максимов» в месяц. Не имея ни достаточно развитой промышленности, ни возможности мобилизации имеющихся производственных мощностей, ни даже достаточных запасов сырья (всё шло на экспорт), Россия не могла увеличить производство вооружений в требуемых объёмах. По словам генерала Е. З. Барсукова: «Не только простые рабочие, но мастера и даже большая часть инженеров гражданской промышленности не представляли себе необходимость считаться с какой-то «тысячной дюйма».
Производство же «Максима» требовало точности от 0,5 до 2 тысячных дюйма. Один пулемёт требовал 282 отдельные части, 2422 перехода, 830 лекал, 40 станков на одно изделие в сутки. С началом войны импорт высокоточных станков стал крайне проблематичным, а собственное их производство в России ограничивалось отделением ИТОЗ, с трудом обеспечивавшим только заводские потребности… В довершении всех бед, с января 1915 года (то есть с началом позиционной войны) войска слали в огромных количествах требования на патроны. К январю 1917 года армия требовала 325 миллионов патронов в месяц (норма на один пулемёт – 10000 патронов в месяц).
Ценой огромных усилий к январю 1917 года удалось довести месячный выход пулемётов до 1200 – в 20 раз больше планировавшегося до войны. Всего же за время Первой мировой Россия произвела 27 927 пулемётов (Германия – в 10 раз больше). Убыль же «Максимов» за первые два с половиной года войны оценивалась в 15 000 штук. Как и с остальными видами вооружений, приходилось прибегать к закупкам пулемётов за границей. Тем не менее, преодолеть нехватку пулемётного вооружения в войсках так и не удалось. Если к началу войны на одну русскую пехотную дивизию приходилось по штату 32 пулемёта, а на германскую, французскую и британскую – по 24, то к концу войны в русской дивизии было 72 пулемёта, в германской – 340 (из них 216 ручных), во французской – 400 (из них 336 ручных), британской – 648 (ручных – 576).
В то же самое время предпринимались попытки использовать «Максимы» для вооружения аэропланов. Переделка в авиационный вариант изначально наземного оружия была неудачной, и, в конце концов, «Максимы» остались только на вооружении эскадры воздушных кораблей «Илья Муромец» и на дирижаблях. Но пулемёт этот был настолько любим, что им вооружались все русские бронеавтомобили и бронепоезда, а импортные перевооружали. Более удачными были попытки использования пулемёта в зенитном варианте. Были придуманы специальные установки, позволявшие любому «Максиму» вести огонь по воздушным целям. По тем временам это было очень сильное средство.
«Эх, тачанка-ростовчанка…»
Гражданская война нанесла огромный урон промышленности, и, как следствие, пулемётному делу. На начало 1918 года производство пулемётов на ТОЗ оценивалось всего в 30 штук в месяц. Воевали в основном старыми запасами. Хотя большая протяженность фронтов и нехватка артиллерии у обеих сторон обуславливали возраставшую роль пулемётов. Ещё в ходе Первой мировой войны пулемёты стали возить на рессорных повозках с открытым кузовом – тачанках, неплохо приспособленных к российским дорогам. На тачанку обычно ставили «Максим», усаживались два номера расчёта и ездовой. Нормальная запряжка – парная, но применялась и усиленная в три или четыре лошади. Так что Нестора Махно и его повстанческую армию никак нельзя считать «пионерами» этого дела, хотя они действительно использовали тачанки весьма эффективно. Тачанки широко использовались в советско-польской войне и оставались на вооружении РККА до конца 30-х годов, их даже использовали в зенитном варианте.
Многолетняя служба не старила пулемёт. Было произведено две его модернизации (1930 и 1941 гг.) Главной причиной этого было принятие на вооружение нового патрона с тяжелой пулей 11,8 гр. («дальнобойная» Д) Пулемёт также оснастили оптическим прицелом и угломер-квадрантом для ведения огня полупрямой и непрямой наводкой (в ту пору увлекались дальней стрельбой с закрытых позиций). Пулемёты этих модификаций можно легко отличить по закрывающемуся окну слева в щите. Кроме дальнобойной пули в 1930-1932 гг. появились патроны с бронебойной пулей Б-30 и бронебойно-зажигательной Б-32, трассирующей Т-30 т пристрелочно-зажигательной ПЗ. «Максим» имел репутацию надёжного, удобного в управлении и точного в стрельбе пулемёта. Однако эти достоинства достигались большой массой пулемёта. И к концу 30-х годов пулемёт уже не соответствовал современным требованиям, особенно официальной концепции «глубокого боя», требовавшей высокой маневренности. Масса же «Максима» на станке Соколова (без воды в кожухе) составляла 66 кг, на треноге обр. 1928 года – 35 кг. В походе пулемёт обслуживало отделение в 5 – 7 человек, в бою – 2-3 человека. В расчет отбирали наиболее физически сильных бойцов. Для преодоления этих недостатков попытались сделать из «Максима» ручной пулемёт под названием МТ («Максим – Токарев»). От прототипа он отличался в основном, отсутствием водяного охлаждения, станка и щита. На вооружение МТ был принят 26 мая 1925 года. Увы, станковой пулемёт не мог быть ручным по самой своей сути! Это поняли довольно быстро, и к началу войны в войсках оставались всего лишь около 2 тыс. таких переделок. Данных об их боевом использовании нет, но несомненно, что они применялись в начале войны.
Последний бой
Накануне Великой Отечественной войны СССР переживал «несчастную пулемётную драму», названную так по аналогии с «несчастной ружейной драмой» 1860-х годов. Суть её состояла в неудачной попытке заменить «Максимы» пулемётом ДС-39 (в 1940 году их выпустили 6628 штук, в то время как производство «Максимов» упало до 4049 шт.) «Сырым» был ДС-39 (Дегтярёва станковой), недоделанным. В ходе войны выяснилось, что он никуда не годится, и к 1942 году его производство было прекращено. В том же году выпуск «Максимов» составил 55 258 шт. Потери за тот год составили 24500, за 1943 год – соответственно, 90500 и 21000, за 1944год – 89900 и 38200, за 1945 год – 10800 и 12900.
Никакие модернизации не могли ликвидировать главный недостаток «Максима» — большой вес. В среднем он превышал массу современных иностранных образцов на 20-24 кг. К тому же система была сложна в производстве. И потому 14 мая 1943 года на вооружение Красной Армии был принят весьма удачный станковой пулемёт Горюнова (СГ-43) массой на станке 44,5 кг, (тоже на колёсиках и со щитом!) производство которых наладили в Коврове и Златоусте. Новый пулемёт, конечно, не мог быстро вытеснить «Максим» в действующей армии. «Максим» выпускался до 1945 года (очевидно, последние партии были учебными) и до конца войны сохранял роль ведущего станкового пулемёта в войсках.
Война ввела существенные коррективы в применение пулемётов. Стало ясно, что основой системы огня в обороне стал огонь артиллерии и миномётов в сочетании с ружейно-пулемётным. Дальность применения станковых пулемётов резко уменьшилась, от стрельбы полупрямой и непрямой наводкой с закрытых позиций пришлось отказаться.
Очень успешной оказалась счетверённая установка системы Токарева, как действенное зенитное средство. Она была принята на вооружение РККА в 1931 году. Мощь счетверённых «Максимов» была подтверждена опытом у Хасана в 1938 году, на Халхин-Голе в 1939 году, в советско-финской войне 1939-1940гг. Установка обладала высокой скорострельностью, удобной и быстрой наводкой на цель и гибким манёвром огня, во многом превзошла зарубежные аналоги, появившиеся позже. Для Люфтваффе она (как и вся советская ПВО) оказалась крайне неприятной неожиданностью. Эти установки довольно часто можно видеть в кадрах тогдашней кинохроники.
И хотя победный 1945 год стал последним годом для производства «Максимов», на вооружении он состоял ещё достаточно долго. Последние сведения о его боевом применении относятся ко временам вьетнамской войны (зенитный вариант). До сих пор на военных складах хранятся тысячи этих пулеметов (оружие вообще хранят долго и списывают неохотно). Подобно знаменитой винтовке Мосина (легендарной трехлинейке) или автомату Калашникова, «Максим» прослужил Отечеству полвека и по праву может именоваться русским народным оружием. Тот факт, что посетители музеев первым делом обращают внимание на него, только подтверждает эту истину.
Рахим Джунусов
