Мир народам
26 мая я поднялся в пять утра и принялся чистить картошку. На сегодня на линии Сталина намечалось шесть или семь экскурсий, и неизвестно когда закончится рабочий день. К тому же сегодня на линию должна приехать съёмочная группа Первого канала. Кажется, берлинского телевидения, а вы про какое подумали? Так что день обещал быть весьма насыщенным. Как, впрочем, и все дни за прошедший месяц. (Про выходные мы уже и забыли).
Казан тушёной картошки был готов, когда под окнами остановился наш уазик: пора ехать на работу. На Крестах забираем Эдика, в Елинах – Саню, и без происшествий доезжаем до линии. Немцы и Михась уже ждут нас там.
Погода стоит отличная, но по небу плывут подозрительные облака, и, кажется, после обеда может быть дождь. Мошкара вьётся особо сильно, но линия довольно ветреное место, да и траву мы скашиваем, так что комарьё особых проблем не доставляет.
Немцы ходят по линии, всё рассматривают, снимают на камеры. Выглядят они… ну, ничем от нас не отличаются. (За год работы в музее я поглядел на всяких иностранцев). При этом немцы самые настоящие, из Германии, а не из Целинограда или Джезказгана. Немного непонятно, как себя с ними вести. (С Ульфом как-то проще: он нейтрал, а эти – непонятно кто, уже не враги, но ещё не друзья).
Линия немцам явно нравится. Ходят, смотрят. Удивляются, какой в России честный народ – столько материальных ценностей находится под такой слабой охраной, и ничего не пропадает. (Кстати, поляки нам говорили то же самое: по их словам, в Польше бы все экспонаты давно разворовали, и охрана не помогла).
Зачем они к нам приехали? По их словам, хотят показать жизнь простых людей за бывшим «железным занавесом». Ну и как сказываются санкции на нас, им тоже интересно. Плюс 70 лет Победы: мы празднуем, и они, только на свой лад.
Кажется, их больше всего заинтересовало немецкое кладбище, что вполне понятно. Спрашивают Эдика, как русские относятся к нему, нет ли протестов и негодования. Нет, народ относится вполне адекватно, никакого недовольства нет. К тому же тут лежат не каратели из айнзатцгрупп, не эсэсовцы, а обычные бесплатные солдаты. (Хотя и вермахт совершал военные преступления).
Немцы таким ответом вполне удовлетворены. Дескать, у них в Германии тоже имеются кладбища советских солдат, и все они ухоженные, и никто против них не протестует. Ещё бы нам не знать этого: статуя советского воина в берлинском Трептов-парке памятна всем, кто жил в СССР.
Кладбище им тоже понравилось. По их словам, таких берёзовых крестов с висящими на них касками в Германии давно уже нет. И место тоже очень красивое. Разумеется, особого ухода нет, но Эдик объяснил, что у нас очень много работы, и до всего сразу не доходят руки. К середине лета полегчает, тогда и обкосим, и изгородью обнесём.
Немцы и сами видят, что работы тут много, а работников мало. (В отличие от наших доморощенных критиканов, которые ничего тяжелее ложки в руках не держали). Соглашаются. К тому же кладбище это не казённое, а чисто наша инициатива (не бросать же найденных солдат вермахта по канавам). Тут надо не хаять всё подряд, а радоваться, что люди на себя лишнюю работу добровольно взяли.
К тому же место весьма красивое. По нашему совету съёмочная группа идёт к доту за сценой, откуда открывается неплохой вид на линию.
А меж тем рабочий день в разгаре. Автобусы приезжают один за другим. Пока Эдик занят, экскурсии ведёт Ирина Анатольевна, сотрудница музея. Народу – масса.
Наконец, всё, что надо было заснять на линии, немцы засняли. Теперь им охота поглядеть, как работает наша поисковая группа. Все уезжают в лес, возле избушки остаюсь я и один немец. Не пойму, о чем с ним говорить? Впрочем, говорить и не надо, а надо напоить его чаем: закон гостеприимства никто не отменял. Тем более, что по такому случаю мы решили шикануть и купили кило печенья.
«Ком цу мир! Тринкен! Теен!» — вспомнил я школьные запасы немецкого. Немец понял, зашел в избушку, присел за стол. С интересом разглядывал самовар и висящие на стенах экспонаты.
Через пару часов приехал Михайлыч. Поскольку одна Ирина не справлялась, взялся вести очередную экскурсию. А вскоре прибыли наши мужики и немцы: все искусанные комарами, с промокшими ботинками, но довольные до ужаса. Михайлыч сказал пару слов в камеру, и немцы отбыли восвояси. Я не слышал, что он им говорил, но и так всё ясно: война капут, мир народам… С экскурсиями тоже образовался перерыв, и мы сели за стол, уминать тушёную картошку.
Далее день шёл, как обычно. Экскурсоводы смозолили языки, но все группы остались довольны. К семи часам работа на линии завершилась. Мы доели картошку, сели в уазик и отбыли в Остров. А завтра – почти такой же рабочий день, только без телевизионщиков и на одну экскурсию меньше. Лето – самая горячая пора…
Здоровья вам всем! Берегите языки от мозолей!)))