Я не поклонник творчества Максима Горького. Но в одном его романе, «Жизнь Клима Самгина», есть сцена потрясающей силы, наилучшим образом показывающая суть февральского переворота – массовое самоубийство господствующего класса.
Смысл этого эпизода таков: в роскошном столичном притоне, который содержит какой-то французский барыга, полным ходом идёт гульба. Гуляют, ясное дело, господа. Хрусталь, позолота, «элитные» проститутки. На сцене поёт Шаляпин, которого к тому времени выгнали из императорских театров. Исполняется его коронная песня – «Дубинушка».
«Много песен слыхал я в родной стороне, в них про радость и горе все пели, но из песен одна в память врезалась мне – это песня рабочей артели…» От баса Шаляпина дрожат люстры и бокалы. Вся безумная толпа, нажившая на войне шальные капиталы, вскакивает и подпевает: «Эх, дубинушка, ухнем, эх, зелёная сама пойдёт…»
«Но настанет пока и проснётся народ, разогнёт он могучую спину, и стряхнув с плеч долой тяжкий гнет вековой, на царя, на господ он поднимет родную дубину…» Господа от избытка чувств шалеют. Пьяные слёзы, слюни, сопли. Ихние шмары их утешают. Раскисшие обабки лезут на сцену обниматься с певцом. «Эх, дубинушка, ухнем!»
[1]
Всё потеряно – ум, честь, совесть, и даже инстинкт самосохранения. Так лемминги миллионами идут топиться в море. Так в евангельской притче стадо свиней, обуянных бесами, кружит по полю, а потом бросается с утёса в море. Глядя на эту картину, испытываешь одно желание – шарахнуть по безумной компашке крупнокалиберным снарядом, очистить мир от позорящих его тварей.
Большевики не убивали Россию. Они не убивали даже этих тварей – вырожденцы сами погубили себя в феврале 1917 года, и ленинцам лишь оставалось выбросить их смердящий труп из страны.
Что, генерал Корнилов, когда арестовывал царицу с детьми, хотел, чтобы его разорвало в 1918 году большевистским снарядом? Или генерал Крымов мечтал, чтобы его пристрелили в августе 1917-го свои же (замаскировав это под самоубийство)? Феликс Юсупов что, мечтал бегать по Парижу голодным и оборванным? Что мешало господину Набокову, одному из главарей кадетской фракции, улучшить положение рабочих на своих заводах? (Порядки на заводах у конституционного демократа были самые паршивые на всём Урале).
Конечно, нет. Все они думали, что будут после переворота жить долго и счастливо, нахапают кучу денег, чинов, наград. Но… «хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах на завтра». Полный триумф заговорщиков (устранение царя с высшего поста Российской Империи) немедленно перерос в полный облом. И исправить ситуацию в свою пользу они уже не смогли, хоть и пытались (разгон Июльской демонстрации, корниловский путч месяцем позже).
Судя по всему, идеалом заговорщиков-февралистов было нечто вроде ельцинской Семибанкирщины. То есть коллективная диктатура олигархов, прикрытая декоративным «демократическим царём». Но Михаил, сообразив, куда его волокут, тут же отрёкся от престола, и потребовал созыва нового Земского Собора (Учредительного Собрания) – и с этого момента все планы заговорщиков полетели под откос. (Формально Россия и после Февраля оставалась монархией – только временно без царя).
Ну, что двигало господ капиталистов, нам ясно. А вот русские военные, они каким местом думали, участвуя в заговоре, который погубит их собственную армию? Явно не головой. Точнее, не своей. В конце концов, ни один дворцовый переворот в Российской Империи не обходился без участия гвардии, и Февраль с их точки зрения был лишь продолжением давней традиции, не более того. Судьба несчастно императора Павла (да и не только Павла), убитого собственными офицерами, открытое участие в этом деле англичан – так что ничего нового военные тут не видели. Новым было то, что они перепутали эпохи и не учли, что на дворе стоял двадцатый век.
На предмет вовлечения армии в заговор есть две версии. Первая – царь начал задумываться о сепаратном мире с Германией (знаменитая встреча Протопопова с немецкими дипломатом Варбургом). Ну и Антанта не могла вынести такого, состряпала против Николая Второго заговор военных. Не зря февральские события начались убийством Распутина – самого последовательного противника войны в царском окружении. Тем более, что российские господа наживали на войне бешеные деньги. Тут поневоле станешь считать войну «справедливой», а «союзнический долг» — «священным»! Вообще, единственное, что объединяло все составы Временного правительства, от правых до левых, было безусловное ведение войны «до победного конца» (которого, как мы знаем, быть не могло).
Кстати, сами англичане и не думали скрывать свое участие в заговоре против своего союзника – Николая Второго. Вот что пишет их посол в Петрограде, сэр Джон Бьюкенен.
«Дворцовый переворот обсуждался открыто, и за обедом в посольстве один из моих русских друзей, занимавший высокое положение в правительстве, сообщил мне, что вопрос заключался лишь в том, будут ли убиты император и императрица или только последняя».
И эти люди, англичане, ещё имели наглость упрекать большевиков в поддержке мировой революции!
Слова сэра Бьюкенена подтверждает французская разведка.
«Лидером искусно и давно подготовленного заговора был Гучков, поддержанный Техническими комитетами при содействии вел. князя Николая Николаевича, охотно согласившегося на проникновение таких организация в армию для её снабжения. Менее открыто, но эффективно действовал ген. Алексеев, по договорённости с большинством генералов, в том числе с Рузским и Брусиловым…
…Видным организатором выступил британский посол сэр Джон Бьюкенен, верховодивший всем заодно с Гучковым. В дни революции русские агенты на английской службе пачками раздавали рубли солдатам, побуждая их нацепить красные кокарды. Я могу назвать номера домов в тех кварталах Петрограда, где размещались агенты, а поблизости должны были проходить запасные солдаты…
…решительно подталкивал Гучкова к революции, а после его отъезда английский посол превратился, если можно так выразиться, в суфлёра драмы и ни на минуту не покидал кулис…
(«Революция глазами Второго бюро»)
Дело в том, что хотя брак по расчёту между Англией и Францией в целом можно было назвать удачным, это не мешало «супругам иногда резко конфликтовать. От враждебной Германии Англию отделяло море, а Францию – лишь линия фронта, поэтому их политика в отношении России не всегда совпадала.
Вторая версия февральского переворота, по сути, лишь дополняющая первую – близкая победа над Германией. Волки, почуяв близкую поживу, стали грызть друг друга. К тому времени уже был проведен стратегический Брусиловский прорыв в Подолии, поставивший Центральные державы на грань катастрофы. Впервые в той войне армия смогла продвинуться на 150 км в глубь эшелонированной обороны противника, было взято почти полмиллиона пленных! (Для сравнения – в Сталинградском котле нашим сдалось около 90 тысяч фрицев). Это было поворотной точкой в Первой мировой войне, после которой немцы навсегда утратили стратегическую инициативу.
Более того, война, наконец перешла в затяжную фазу, в войну ресурсов, выиграть которую у Германии не было абсолютно никаких шансов. Но только в такой войне Россия была непобедима. (Это хорошо понимал Сталин, составляя планы на начало Великой Отечественной войны).
Да, потери России в самом критическом для неё 1915 году были велики: 2,5 млн. убитыми, ранеными и попавшими в плен. Однако эти беды несопоставимы с нашими утратами в 1941 году. А тогда в начале века, российская промышленность даже не была переведена на военные рельсы (слабая попытка милитаризации русской экономики, кончившаяся полным провалом, была произведена лишь летом 1917 года).
Но именно летом того года русская армия была снабжена всем необходимым лучше, чем когда-либо. Значительно окрепли стратегические позиции России после строительства железной дороги к Романову-на-Мурмане (Мурманск) – связь с морем и с Антантой. Вообще, тяготы и лишения, которые приходилось испытывать русским в ту войну, не шли ни в какое сравнение с лишениями немцев, турок, англичан и французов. Россия, благодаря своим колоссальным ресурсам и относительно малой мобилизации, была несокрушимой крепостью. Точнее, казалась таковой…
Где вы видели, чтобы революции случались как реакция на громкие победы? Вы можете себе представить народный бунт после Сталинграда и Курска? Скажете, это немыслимо? А вот в 1917 году случилось именно так.
На май 1917 года намечалось стратегическое наступление, в успехе которого русский генералитет не сомневался (возможно, слишком опрометчиво). Планировался десант на Константинополь. В случае успеха, казалось, что Россия завоюет Босфор с Дарданеллами, всю турецкую Армению, возможно, часть Восточной Пруссии (Кенигсберг) и западной Польши, установит свою гегемонию в Восточной Европе (нечто вроде сталинского Варшавского Пакта). Спрашивается, оно Антанте надо?
Поэтому западные союзник категорически не хотели видеть Россию в числе победителей. Следовательно, переворот должен был быть осуществлён в начале 1917 года, никак не позже.
Ещё в 1916 году генерал Алексеев предпринял попытку установления очередного двоевластия (так называемый «бархатный переворот»). Мотивы генералитета понятны – в случае победы все лавры автоматически доставались царю, как верховному главнокомандующему, а эти молоды были бы вынуждены довольствоваться каким-нибудь двадцатым по счёту орденом да поместьем где-нибудь в Галиции. Ну, какой генерал мог снести такое «оскорбление»? Типа, воевали, старались, а все пышки – какому-то царю? Да пошёл он…
Как впоследствии вспоминали Деникин и Врангель, генерал Крымов открыто предлагал им принять участи в цареубийстве, намеченном на март 1917 года во время строевого смотра. (Возможно, врут и всё валят на покойного).
Что касается лиц императорской фамилии, то их интерес в свержении августейшего родственника очевиден. К 1917 году Николай успел разругаться практически со всей свой роднёй. Масла в огонь подливала его жена Алиса, которую царёва родня ненавидела лютой ненавистью. Неизлечимая болезнь наследника престола, царевича Алексея, была строжайшей государственной тайной, но родня, разумеется, была в курсе. Все ждали, что наследник умрёт и минуты на минуту, и все имели право на трон…
Можете себе представить, в какой они были ярости, когда объявился некий Распутин, умевший заговаривать кровь и таким образом, продлевавший жизнь Алексея! (Лучшие врачи до сих пор не могут объяснить этот феномен). Про Григория тут же пошли самые дикие слухи, в которых ложка правды без следа растворялась в бочке самых диких измышлений. Да, Распутин был далеко не ангел, но большинство его бесчинств изображали нанятые актёры: дебоширили в кабаках, а потом эти новости с удовольствием печатали демократические газеты.
Заядлые сплетницы, великие княжны (натуральные «прости-господи», между прочим), распускали слухи о связи императрицы с Гришкой. Их тут же подхватывали революционеры. «Царь Николашка вином торговал, а Гришка Распутин с царицей гулял». Спала ли Алиса с Гришкой, или нет – это к политике не относится. Царица была глубоко несчастной женщиной – нужен был наследник, а рождались одни девочки. А когда родился Алексей, выяснилось, что он и не жилец на этом свете. Тут не то, что с Распутиным – с чертом ляжешь…
Поскольку наследник вел растительный образ жизни, поводов для клеветы на него не было. Зато когда подросли царевны, вся великосветская мразь взялась за них. Загримированные проститутки шлялись по кабакам, изображая старшую цареву дочку, Ольгу. Увы, Николай Второй не мог оградить семью от «элитных» мерзавцев. В великосветских публичных домах клиентам предлагали «царских дочек» и саму «царицу». Аналогия с нынешним подлым временем полнейшая. Всё, что смог Николай, это назвать Гучкова мерзавцем, после чего ненависть оскорблённого купчишки к самодержавию не знала никаких границ.
Когда в феврале 1917 года началась буча в Петрограде, первым её поддержал великий князь Кирилл Владимирович. С красным бантом на груди, он привел свой Гвардейский экипаж на «защиту Думы от царя». Родзянко содрогнулся: «Только снимите этот бант, Вашему Высочеству он не идёт…»В действительности Николай и Алиса, зная, в каком гадюшнике предстоит жить их детям, как могли, пытались привить им стыд и совесть. Царевны спали в одном общей спальне, укрывались солдатскими одеялами, и если старик-лакей случайно ронял какую-либо вещь, все они наперегонки поднимали её. Старшей, Ольге, сделал предложение греческий принц. Царевна весь день ходила задумчивая, а потом сказала, что родилась и умрёт в России. Возможно, она понимала, что несет в себе неизлечимую болезнь, и не хотела её распространять по миру…
Вы, наверное, будете очень смяться, но Кирилл имел шансы на наследование трона и всерьёз планировал стать первым «революционным царём». Впоследствии этот человек сбежал за границу, где положил начало ветви так называемых «Кирилловичей» — неприкрытых агентов всех западных разведок, кандидатов на вакантный российский престол.
Что касается церкви, то она заискивала перед демократами ещё при царе. (Чуяла их силу). Уже 6 марта 1917 года царя вычеркнули из всех церковных книг и отменили все царские дни в календаре.
«Свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой государственной жизни…»
И после этого попы имеют наглость вешать портреты ими же преданного Николая у себя в кабинетах! Вероятно, «воля Божия» передумала…
(Продолжение следует)
Часть 1 [2]
Часть 2 [3]
Часть 3 [4]
Часть 4 [5]
Часть 5 [6]
Часть 6 [7]