Триумфальным маршем советские войска прошли через Болгарию, с боями, но тоже весьма быстро – через Румынию и Югославию, и остановились перед венгерскими землями. За Дунаем начались тяжелейшие бои, противник контратаковал настолько сильно, что наши маршалы просили у Сталина разрешения отойти обратно за реку. (Сталин отвечал: хотите затянуть войну ещё на полгода – отходите. Выстояли…). В общем, здесь всё было иное.
Почему? А вы не догадываетесь? Народ там жил совсем другой. Венгры считали себя передовым форпостом Европы, оплотом цивилизации, и не хотели иметь ничего общего с сербами, болгарами и даже румынами, не говоря уже о русских. (Румыны, конечно, не славянский народ, но православной веры и вообще слишком близки по духу к Востоку – по мнению венгров). Короче, тут, по Дунаю, столкнулись две цивилизации, и легкие победы для нас кончились. Как завершились и пресловутые «сталинские удары». (Операции 1945 года не вошли в их число). Начались тяжелейшие бои за Будапешт, за Берлин, за Вену.
После распада Австро-Венгерской империи положение Венгрии было весьма странным. Теоретически она считалась монархией, но монарха не было, и потому страной правил адмирал Хорти, носивший титул регента (престолоблюстителя). Выхода к морю (после Трианонского мира) страна не имела тоже, так что о флоте остались лишь воспоминания. Хорти был регентом без королевства и адмиралом без флота, что вызывало обидные насмешки в соседних странах.
Но мелкие смешки – это ещё что, были у венгров обиды и покрупнее. По итогам Первой мировой войны Венгрия потеряла две трети территории, отошедшей к соседям (в пользу Югославии, в пользу Чехословакии, в пользу Румынии). Страну обчекрыжили по полной, да ещё масса этнических венгров осталась за её пределами.
А главное – какой был нанесен удар по самолюбию мадьяр! Ведь они привыкли считать себя наравне с немцами, господствующей имперской нацией в Восточной Европе (по крайней мере, в Дунайском бассейне), а тут такой облом! При первой же возможности эти неблагодарные славяне драпанули из-под короны Святого Иштвана так, будто они никогда под ней и не жили. Гуд бай, Австро-Венгрия, двуединая империя немцев и венгров, не поминай лихом!
Как нетрудно заметить, переживания венгров были в чем-то схожи с переживаниями немцев после Первой мировой войны. И на подобной зыбкой почве эти два народа подружились. Не мне судить, насколько крепко и искренне, но подружились.
Справедливости ради надо отметить, что Хорти был весьма осторожным человеком, и до последней возможности избегал слишком тесных объятий гитлеровской Германии. Коммунисты в Венгрии, разумеется, были объявлены вне закона и сидели в тюрьмах. (Да и было их в этой стране немного). Но точно также преследовались и совсем уж фашистские партии. Идеалом Хорти был не Третий рейх с его завиральными идеями, а старые, проверенные консервативно-монархические ценности. Разумеется, в таком случае лучше всего подошел бы союз с Великобританией, но британцы далеко, а Гитлер – рядом. Ссориться с ним было страшно, а дружить – выгодно (до поры до времени).
Всё это обусловило постепенный дрейф мадьяр в сторону Третьего рейха. Хорти поплакался Адольфу на тяжкую участь Венгрии, на несправедливые итоги Первой мировой войны, и случилось «чудо» — по итогам Венских арбитражей к стране отошли Подкарпатская Русь (после раздела Чехословакии) и часть Словакии. Венгерские войска с боем вошли в эти земли и учинили там страшный террор (особенно на Закарпатской Украине). Фактически, уже тогда Венгрия (наравне с Польшей) стала пособником фашистской агрессии, хотя её строй и нельзя было назвать фашистским.
Дальше – больше. В 1940 году, убедившись в слабости румын, которые были вынуждены вернуть Молдавию Советскому Союзу, венгры предъявили территориальные претензии на Трансильванию. И очень скоро (через два месяца) получили её по решению вторых Венских арбитражей. Гитлер явно благоволил мадьярам (европейцы же!) и конечно, ставил их выше румын. Всё бы ничего, но за это благоволение надо было платить.
В Европе уже вовсю шла война. Франция была разгромлена и капитулировала, англичане убрались на свой остров, и было очевидно, что великий восточный поход Гитлера не за горами. Предвкушая это и не сомневаясь в победе «западной цивилизации» над «восточным варварством», верхушка венгерской армии выслуживалась перед Гитлером, как могла. Хорти, однако, старался придержать вожжи: разглагольствовал о свой ненависти к коммунизму и хотел ограничиться одними словами. Не вышло.
Через несколько дней после нападения Гитлера на Советский Союз, над городом Кошице (в ту пору принадлежащим Венгрии) появились самолеты с красными звездами на крыльях. Они сбросили бомбы на жилые кварталы. Были разрушения, убитые и раненые. Пресса подняла вой, обвинив СССР в неспровоцированном нападении на Венгрию. Все газеты обошла фотография невзорвавшейся авиабомбы с крупной надписью «Путиловский Завод». «Вещественные доказательства» были «настолько неопровержимы», что Хорти был вынужден объявить войну СССР.
Однако каждый, кто служил в нашей армии, знает, что боеприпасы и вооружение у нас никогда не маркировались подобными образом. И данный завод после революции носит совсем другое название. И ещё – металловедческая экспертиза установила, что сталь в бомбах не советская, а германская.
Таким образом, налицо была наглая, плохо прикрытая провокация с целью втянуть Венгрию в войну. Хорти, конечно, это понимал. Но он понимал и другое – если сказать об этом открыто, то следующие бомбы могут упасть уже на Будапешт. С «другом» Гитлером шутки плохи.
Первоначально планировалось, что война на Востоке будет для венгров чем-то вроде увеселительной прогулки. Съездят туда бравые гонведы (в не очень большом количестве), постреляют, порезвятся, и к осени вернутся домой. Так оно и случилось – первый венгерский экспедиционный корпус вернулся домой в том же 1941 году – но потом всё пошло наперекосяк.
После Московской битвы обеспокоенный Гитлер потребовал от Хорти не символического, а реального участия в «битве цивилизаций». Проще говоря, шлите свою армию на Восточный фронт, и чем больше, тем лучше! Что оставалось делать венграм? Только подчиняться.
Тем более, что ненавистников СССР и славян вообще у них оказалось полным-полно, не меньше, чем у немцев. Достаточно сказать, что девиз венгерской армии гласил: «Венгерская жизнь – это советская смерть!» (И это при том, что мы им не сделали до войны абсолютно ничего). Ну и поступали они соответственно. Их каратели (и не каратели, обычные строевые части) оставили по себе жуткую память на Украине, в России, в Югославии. По воспоминаниям переживших войну, венгры вели себя злее немцев и намного хуже румын и итальянцев. При этом они не были нацистами (в большинстве), а наоборот, считали себя защитниками христианства и европейских ценностей, войну на Востоке рассматривали как новые крестовый поход. Примерно так же рассуждали хорватские усташи, когда под руководством своих католических попов вырезали православных сербов. (Наберите в поисковике «серборез» и узнаете много нового и интересного про европейские добродетели).
Правда, после Сталинграда пыл мадьярских вояк поубавился. На передовой им стало как-то некомфортно, и храбрых гонведов отправили в немецкий тыл, бороться с партизанами.
Что касается внутреннего положения в Венгрии, то до поры до времени Хорти не допускал геноцида тамошних евреев, на чем настаивали немцы и изрядная часть венгров. Видите ли, в начале 20-го века произошел всплеск национализма. (Разумеется, буржуазного, поскольку у пролетариев и крестьян нет денег финансировать националистические партии. Как говорится: «Брателло, ну ты чё, откуда у народа деньги?»). И эта самая буржуазия росла в числе. Ей стало тесно в старых рамках, ей были нужны новые кормушки. Но множество самых «вкусных» должностей занимали евреи. (В той же Венгрии – около семидесяти процентов финансистов, юристов и медиков, около половины фабрикантов и газетчиков и т.п). Естественно, что народившийся венгерский средний класс стремился всеми правдами и неправдами вытеснить евреев и занять эти выгодные должности сам. (Пролетарии были гораздо спокойнее – им, по сути, всё равно, кто у них сидит на шее, Абрам или Миклош, да и евреев среди рабочих было меньше чем полпроцента). В общем, в двадцатом веке евреев тем или иным способом вытеснили из многих европейских стран, причем в Польше это случилось уже после Второй мировой войны, при социализме.
Ну а в Венгрии этот процесс начался весной 1944 года, когда Хорти был вынужден позволить немцам оккупировать страну. Фрицы, войдя в Венгрию для защиты от Красной Армии, тут же приступили к «окончательному решению еврейского вопроса». Что означало массовую депортацию еврейского населения в концлагеря. На радость местным буржуям и нацикам. Хорти, однако, понимал, что песенка Гитлера спета, и не хотел, чтобы погибающий Третий рейх утащил с собой в ад ещё и Венгрию. С этой целью он ещё с 1942 года начал тайные контакты с англосаксами, о чем, разумеется, быстро узнали немцы. Ну а когда русские победным шагом прошли через Румынию, Болгарию и Югославию, стало ясно, что очень скоро они постучатся в ворота Будапешта. И с ними надо как-то договариваться. Лучше всего – как румынский король Михай.
Но Хорти не был Михаем. И венгры – это вам не румыны. Попытка выйти из войны для Венгрии провалилась, не успев толком начаться.
15 октября, когда русские и сербы начали штурм Белграда, Хорти попытался обмануть судьбу. Он объявил о выходе из войны, о перемирии с Советским Союзом и приказал венгерским войскам на фронте прекратить огонь. Увы, в таком деле у него не было и не могло быть опоры! Коммунисты в Венгрии были слабы и сидели по тюрьмам, так что организовывать народное восстание было некому. Венгерское общество с недоумением отнеслось к подобной инициативе своего правителя. Венгерские войска отказались выполнять такой приказ, противоречащий всему их мировоззрению (кто же тогда остановит «азиатские сталинские орды» на пороге Европы?). Лишь дворцовая гвардия попыталась взять под контроль столицу, но немцы моментально подавили бунт, взяли штурмом дворец Хорти и арестовали его самого. В скоротечных боях погибло несколько немцев и венгров, этим всё и ограничилось. Убитых торжественно похоронили в одной братской могиле в центре Будапешта — в знак нерушимой венгеро-немецкой дружбы.
[6]
Поначалу с перепугу немцы приняли это за бунт венгров и даже притащили из Варшавы (где только что подавили восстание) тяжелые мортиры, но вовремя поняли, что Хорти никто не поддерживает. Сам регент был арестован и вывезен в Германию. Убивать его не стали, просто продержали там до конца войны. На освободившееся место правителя Венгрии был посажен некий Салаши – главарь местных фашистов и абсолютная немецкая марионетка. Через две недели русские начали Будапештскую операцию!
Говорят, что кого Бог хочет покарать, того лишает разума. Вот и салашисты были явно наказаны Богом – в такой обстановке они принялись ретиво выслеживать последних евреев, коммунистов и цыган. А меж тем, возмездие уже стояло на пороге. (Кто из мадьяр был поумнее, тот прятал евреев и помогал русским остарбайтерам и военнопленным).
Кстати, венгров от немцем мы практически не отличали. Они очень обижались на это – как можно сравнивать безбожных немцев и богобоязненных мадьяр! О том, чем занимались их набожные братья, мужья и сыновья на временно оккупированных территориях, они понятия не имели… Или прикидывались, что не имеют.
Чувствуя неминучую расплату и страшась её, венгры и немцы оборонялись с мужеством отчаяния. Попытка с ходу взять Будапешт провалилась. Понеся потеря, наши войска отступили от городских окраин. Вторая попытка тоже не принесла успеха. Тогда Красная Армия окружила венгерскую столицу, отбила попытки немцев деблокировать город и приступила к целенаправленному штурму.
Гитлер кричал, что он скорее отдаст Берлин, чем потеряет Будапешт. (Ещё бы – в таком случае он терял своего последнего союзника и свою последнюю нефть). Выполняя его приказ, немцы отказались вступать в переговоры с нами и подло убили наших парламентёров. Это только увеличило ненависть наших войск.
Брали квартал за кварталом, дом за домом. Тяжелейшие уличные бои длились весь декабрь, январь. Всё закончилось 13 февраля 1945 года – Будапешт капитулировал, невзирая на все команды Гитлера. В память об этом, советское правительство учредило медаль «За взятие Будапешта».
[7]
Это не означало завоевания всей Венгрии. Нет, бои там продолжались ещё долго. В марте 1945 года немцы начали своё последнее наступление под Балатоном, и лишь после его провала, неохотно и вынужденно, многие венгерские части стали переходить на нашу сторону. Но даже в окруженном Берлине ещё держали оборону последние венгерские подразделения. На что надеялись они, презираемые немцами и уже сами ненавидящие немцев? На чудо?
Поскольку переход Венгрии на сторону антигитлеровской коалиции проходил медленно, тяжело и вынужденно, эта страна огребла от нас по полной. Тем не менее, никто не призывал убивать венгров за просто так (а вспомните девиз венгерской армии!), за бесчинства в отношении мирного населения полагался расстрел на месте (да, далеко нам до европейской цивилизации!). Более того, после войны, в 1945 году, мы позволили им провести свободные выборы, на которых одержала победу буржуазная сельская партия. И правила страной не месяц, и не год, а до 1949 года. Лишь тогда было принято решение установить в Венгрии власть коммунистов. Пока был жив Сталин, они ещё терпели, а в 1956 году подняли мятеж, вырезая русских и своих коммунистов. Но это уже другая история.
Спрашивается, зачем нам надо было так церемониться с Венгрией? Сразу бы посадили им (да и прочим европейцам) своё карманное правительство, и дело с концом! Вот об этом мы поговорим напоследок, в эпилоге этой статьи.
(окончание следует)