Тут нужно сделать важное уточнение. СССР не завоёвывал Румынию: об этом не было и речи. Иосиф Сталин был трезвомыслящий политик, лавры Наполеона и Чингисхана его не прельщали. Будучи по натуре гражданским вождём, лишь в силу крайней необходимости возглавившим Вооруженные Силы, он отлично понимал всю зыбкость подобных захватов. Ни о каком «экспорте большевизма» речи не шло – все помыслы Сталина были направлены на создание вокруг послевоенного СССР дружественного окружения. Проще говоря, ему важно было не допустить повторения довоенной изоляции СССР, не позволить вновь образовать вокруг нашей страны «санитарный кордон».
Поэтому, вскоре после Сталинградской битвы в нашей армии были ведены офицерские звания (до этого были командиры) и погоны – почти точная копия царских. Кроме того, был распущен Коминтерн и изменён гимн страны. «Союз нерушимый» пришел на смену «Интернационалу». Намёки были предельно ясны – европейцам нечего бояться, в Европу придёт не банда разнузданных анархистов, а цивилизованная, дисциплинированная армия-освободительница.
Вы скажете, что это был сплошной обман, и социалистический лагерь всё равно образовался? Что поделать, вынудили обстоятельства. Выяснилось, что буржуазные режимы в восточноевропейских странах не в силах противостоять нажиму англосаксов, и если предоставить им полную свободу, дело кончится «малыми Антантами» и новой изоляцией СССР. Что лишало нашу Победу всякого смысла…
К тому же позвольте напомнить, что те режимы, которые сумели доказать свою вменяемость и отсутствие у них злых умыслов против СССР, остались в неприкосновенности. Та же Финляндия, например. (И это несмотря на три войны с нами!).
Ну так вот, войдя 31 августа 1944 года в Бухарест, Красная Армия тут же из него вышла. Страной правил не советский резидент, а король Михай. Румыния сохранила все атрибуты государственности, работала полиция, пополнялась армия, всё шло своим чередом. Вопрос о контрибуциях и послевоенных границах был увязан с дальнейшим поведением румын и их участием в войне с гитлеровской Германией. И надо признать, что румыны оказались понятливым народом. В массе своей они давно уже ненавидели немцев («высшую расу»), и выступили против них с охотой. (Во всяком случае, воевали на нашей стороне гораздо лучше, чем на немецкой). Русские намекнули, что принадлежность Трансильвании может быть пересмотрена, и румыны были готовы разбиться в лепешку, чтобы вернуть себе эти земли. Кроме того, в их среде были очень сильны надежды на иную, лучшую жизнь после войны, чем не преминула воспользоваться тамошняя компартия. Александру Мегиораш, Георгеу Деж и прочие вожди коммунистов пользовались огромным авторитетом в стране. Среди них был и молодой, подающий надежды Николае Чаушеску (да, тот самый).
Надо сказать, что советским людям тогдашняя Румыния не понравилась. Полный развал сельского хозяйства и как следствие, голод в стране. (Кто там бубнит, что якобы «крестьяне-единоличники страну по любому прокормят»?). В городах бардак, безработица, крадут всё, что не прибито к полу гвоздями. Толпы проституток, и, как следствие, широкое распространение венерических болезней. Кто постарше, тот сразу вспомнил дореволюционную жизнь – вот так же и мы бы жили, если бы не Великая Октябрьская революция.
Поскольку румыны голодали, СССР оказал этой стране продовольственную помощь. При этом у нас самих с едой было ой как не жирно… Спрашивается, зачем было кормить «мамалыжников»? А затем, что они были способны хотя бы оценить нашу помощь и сказать «спасибо». (Многие «жертвы фашизма» только жрали наши харчи да нас проклинали). Румыния подавала надежды, что в будущем она станет независимым дружественным государством, и мы были рады иметь такого соседа. Время было такое – кто себя как поведёт, тот обеспечит своё будущее на многие годы. (Надежды оправдались – Социалистическая Республика Румыния отличалась очень независимой политикой).
И в завершении этого апофеоза дружбы, летом 1945 года Сталин наградил короля Михая орденом «Победа» — за выдающийся вклад в разгроме немецко-фашистских оккупантов. (Ещё одно доказательство, что в ту пору о социализации Румынии речи не шло).
Король Михай жив до сих пор. Он помнит Гитлера, а пережил Чаушеску. Новые буржуазные власти, тем не менее, боятся его и не пускают в Румынию. Что стало со сталинским орденом, не вполне понятно. 23 августа 1944 года этот человек, рискнув жизнью, вывел свою страну из войны и открыл нам ворота в Европу. Благодаря ему были спасены жизни сотен тысяч наших воинов. Так что кто-кто, а он получил эту награду заслуженно. Правда, в декабре 1947 года его пришлось изгнать из Румынии, но к тому времени изменилась мировая обстановка – у нас не оставалось иного выхода.
Но продолжим наш рассказ о 1944 годе. К сентябрю советские войска, преследуя немцев, вышли к румынско-болгарской границе.
Болгария являлась союзником Германии и в Первую мировую войну, и во Вторую. (На престоле сидела немецкая династия Гогенцоллернов). Правда, её участие в войне против СССР было чисто формальным. Понимая всю непопулярность такого шага, царь Борис не рискнул отправить болгарские войска на Восточный фронт. Но болгары несли охранную службу в оккупированной Греции, помогали немцам преследовать югославских партизан, так что кое-какую помощь Гитлеру оказывали.
Когда Красная Армия оказалась в опасной близости от болгарских рубежей, в Софии всполошились. Правительство объявило о «нейтралитете» и стало строить глазки антигитлеровской коалиции. Не помогло – исполняя решения Тегеранской конференции, СССР объявил Болгарии войну в начале сентября.
Это была самая приятная война в истории человечества, если о войне вообще можно так сказать. Ни одна советская бомба, ни один советский снаряд не упали на болгарские головы. Как только Красная Армия пересекла границу, её встретили цветами и всенародным ликованием. Наш путь к Софии напоминал долгий пикник. В столице тем временем вспыхнуло народное восстание под руководством коммунистов, которое вышвырнуло из страны царя и профашистские элементы. 15 сентября советские воины вошли в праздничную Софию. Болгары встречали их так же, как их деды – русских освободителей от турецкого ига…
В самой Болгарии немцев было немного. Но туда же устремились разбитые в Румынии части вермахта. В тот же день им удалось, наконец, образовать сплошную линию фронта. Не помогло – Красная Армия продолжала своё победное наступление.
Оккупированная Греция была перед нами. Но заходить туда было нельзя. Наши союзники вообще и Черчилль в частности очень нервно реагировали на любое приближение русских войск к Босфору и Дарданеллам, и особо подчеркивали это условие на всех встречах. Несанкционированное вступление в Грецию могло вызвать распад антигитлеровской коалиции и даже войну между её участниками. (Это только англичанам можно иметь такие исконно английские земли, как Гибралтар, Фольклендские (Мальвинские) острова и т.п.). Поэтому мы сворачивали, оставляя Грецию по левому борту, и шли на Югославию. Впоследствии на Пелопоннес высадятся англичане, которые устроят там гражданскую войну, и тысячи бывших партизан-коммунистов будут вынуждены бежать в Советский Союз.
Оккупированная немцами Югославия переживала самый затяжной кризис в своей бурной истории. Власть фрицев распространялась в основном на города и побережье, а в глубине страны, в горах, шла резня по национальным и социальным признакам. Мусульмане, католики, православные, сербы, хорваты, босняки, албанцы, монархисты, коммунисты, националисты, фашисты – все убивали друг друга с величайшей охотой, временами вступая в причудливые коалиции друг с другом. (На характере тамошних народов сказывалось многовековое турецкое иго). Естественно, что в таких условиях все здравомыслящие люди искали наднациональную силу, и находили её в партизанской коммунистической армии Тито.
Сам «друже Тито» был весьма непрост, умело командовал своими партизанами, (немцы так и не смогли разгромить его армию, хотя очень старались), лавировал между Сталиным и англосаксами, получая помощь от всех и никому не давая никаких твердых гарантий. К осени 1944 года он стал самой значительной силой в Югославии, а подход Красной Армии помог ему разделаться с последними противниками.
Исходя из этого, следовало ожидать, что серьёзного сопротивления немцы там не окажут, будут лишь удерживать порты, да и то, пока идет эвакуация их войск из Греции. Так и вышло. 14 октября советские войска и армия Тито подошли к Белграду и окружили его. Шесть дней шли бои за город, а 20 числа немцы сдались. Югославская столица радостно встречала своих освободителей. Войско Тито, меж тем, устроило потрясающую резню всех немцев, военных и гражданских. Было убито (зачастую средневековыми методами) около тридцати тысяч человек. Беспредел был пресечён Красной Армией, опасавшейся, что партизаны превратятся в бандитов и будут непригодны для дальнейших боёв.
[4]
[5]
(окончание следует).