Медвежий угол
05 Авг 2023, admin
Рубрика: ПОИСКОВОЕ ДЕЛО
Яркое июльское солнце поднималось над горизонтом, обещая прекрасный день (29 июля). Наш уазик-фермер бодро катился по трассе. В кабине сидели двое: Валера Чумаченко и автор этих строк. Путь был недалёк: до деревни Стадник, близ которой расположился лагерь юных поисковиков из ХМАО — Югра, город Мегион (точнее, из посёлка Высокий, но это, по сути, пригород Мегиона). Уже в 17-й раз они приезжают в наш Островский район, чтобы искать останки красноармейцев, павших в Великую Отечественную войну. И всё это время ими бессменно руководит Кузнецов Сергей Васильевич (ранее — учитель, а ныне — пенсионер). В этом году их приехало 9 ребят, ну а десятый — сам Васильич. И если раньше эти поездки финансировались, то теперь они прибыли за свой счёт. На свои деньги покупали билеты, продукты. Хорошо, что оборудование (палатки, лопаты) осталось от прежних лет. Командировочные Васильича тоже не будут оплачены. Причины, я думаю, всем понятны. Васильич, впрочем, не унывает, снял свои личные деньги с книжки, чтобы свозить ребят на экскурсии по нашей области. (Побывать на Псковщине и не увидеть Псков, Изборск, Печоры — это было бы слишком!)
В нужном месте мы свернули на просёлочную дорогу, ещё пяток километров — и мы на месте. Вот и палаточный лагерь под дубами. Ребята уже встали и позавтракали. Здороваемся со всеми, и идём в поиск. Двое ребят остаются в лагере дневальными и поварами, часть идёт с нами, часть отправляется на лодке обследовать дно ручья. Ручей в этом году сильно пересох, но местами ещё по колено и даже по пояс. (О причинах пересыхания я расскажу чуть ниже).
Ну, кажется, все при деле. Наша группа переходит по брёвнышку через ручей и углубляется в лес. А раньше, до войны, никакого леса тут не было. Была деревня, рядом с ручьём стояли бани. В общем, было открытое место. В период оккупации немцы стали строить оборонительную линию. Избы растащили на блиндажи, понарыли траншей и окопов, всё опутали колючей проволокой. Ручей в ту пору был более полноводный, его крутые берега были непроходимы для танков. И стали ждать, когда сюда вернётся Красная Армия.
В 1944 году тут велись жаркие бои. Наши преодолевали ручей, врывались в немецкие окопы, захватывали блиндажи. Немецкая артиллерия обрушивала на атакующих огневой вал (свои позиции немцы всегда пристреливали заранее). Наши отходили, неся большие потери. И так несколько раз. Говорят, в те дни по Щепцу плыли трупы наших и немцев, а вода была красноватой…
Мы начали разрабатывать эти места лет двадцать назад. Нашли и захоронили останки многих красноармейцев. Потом к нам присоединились военно-спортивные клубы из Мегиона и Стрежевого (Томская область). Раскапывали траншеи, бункера. Сотни ребят своими глазами увидели следы минувшей войны, своими руками рыли землю и переносили останки. Такое не забывается. И как бы не сложилась судьба у этих ребят, время, проведённое на Псковщине, навсегда останется с ними.
Вскоре мы вышли к двум крестам. Кем они поставлены и когда — ясно из надписей. Можно начинать поиск. Хотя за прошедшие годы тут всё изрядно выбрано, но останки отдельных бойцов ещё имеются. За неполные две недели юные сибиряки успели найти останки трёх красноармейцев (к сожалению, безымянных). Их похоронили вчера, в братской могиле на «Линии Сталина». (Вчера было официальное захоронение всех бойцов, найденных нами за прошедший год).
Мы разбиваем временный лагерь. Камуфлированное полотнище привязываем к деревьям, а посередине ставим жердь. чтобы получился шатёр. Защита от возможного дождя, а в условиях современной войны — и от беспилотников. Только не забывайте на конец жерди надевать банку или бутылку. чтобы ткань не порвать.
Валера и я ходим около берега, Васильич с ребятами — чуть поодаль. Находок пока нет никаких, только куски колючей проволоки. И земля сухая-пресухая. Ручей совсем обмелел. Даже не верится, что когда-то в нём можно было плавать, цвели кувшинки. А ещё мы прятали в воде чайник, казан и миски, чтобы не таскать их с собой каждый раз. Теперь ничего этого не сделаешь. А ведь прошлая зима была весьма снежной.
Но виноваты в этом пересыхании не люди, а медведи. Их тут, в этих краях, аж четыре штуки. На территории, где и одному-то медведю тесно. Следствием этого перенаселения стало то, что медведи сожрали и разогнали всех копытных (кроме двух здоровенных лосей, которых медведи сами боятся). Кабанов извели подчистую, стопроцентно. Если раньше, когда тут не было медведей, люди вешали на деревья пчелиные ульи, то сейчас об этом не может быть и речи.
Но самое плохое — медведи сожрали всех бобров. Если раньше плотины тут были каждые двести метров, то сейчас не осталось ни одной. Весной вода уходит, не задерживаясь. А ведь бобровая плотина — это жизнь для леса. Образуется небольшое водохранилище, по берегам которого бурно растут кусты и деревья, которые привлекают копытных. На воду садятся гуси-утки. В воде водится рыба.
Теперь плотин нет, воды нет, рыбы нет. Имеются богатые травостои, но некому есть траву. На дубах поспевают жёлуди, которые тоже не будут съедены дикими свиньями. Скоро зацветут валериановые поляны, мёд с которых тоже некому будет собирать. А к нам на Псковщину ещё и завозят медведей из других областей, хотя и своих избыток.
А вот медвежья тропа и медвежья лёжка. Трава ещё поднимается, видно, совсем недавно ушёл. На всякий случай Васильич взорвал петарду, чтобы сильнее напугать. Кстати, ходить по медвежьей тропе не советую, медведи воспринимают это как охоту на них.
Побродив с прибором ещё пару часов и не найдя ничего стоящего, мы повстречали двух наших «бурлаков». (Остальные «бурлаки» с лодкой ушли вниз по течению) Увы, у них тоже с находками было не густо.
Наступило время обеда. Мы кипятим чай, открываем консервы. Отдыхаем, разговариваем о прошлом и о будущем. Когда-то мы тут ходили, ещё молодые и сильные, и всегда нам была удача. И прогнозировали, что пройдет десяток-другой лет, всё выберем, и будем рады ржавой гильзе. И вот это время настало.
После обеда решили сменить позицию. Сходить к «медицинскому бункеру» и покопать там. («Медицинским» этот бункер назвали потому, что в нём мы нашли ящик из нержавеющей стали, полный медицинских инструментов (советских). Инструменты эти сейчас держат в витрине нашего Островского музея).
Мы снова углубляемся в непролазные дебри. Я помню, что раньше лес был не такой густой. А сейчас какие-то джунгли, и лианы с деревьев свисают. Глобальное потепление, однако…
Васильич с ребятами уже копают возле бункера. Вы их видите? Я тоже не вижу, только слышу их голоса. Кусты сомкнулись над траншеей, и ребята работают, как в тоннеле.
Тут дело пошло повеселее. Находим стреляные гильзы от противотанкового ружья, шланги от струйного огнемёта, сапёрную лопатку, кружку, рыжие американские ботинки (пустые). В таких ботинках ходили наши солдаты, да и у гражданских они в ту пору очень ценились. Но останков павших бойцов как не было, так и нет. Уже под вечер обнаруживаем какую-то непонятную широкую трубу, вкопанную в землю вертикально на стыке траншей. Выкопать её не успели, но предположили, что это — коллектор, куда стекалась вода из траншей, и уходила потом по подземным деревянным трубам в ручей. Глубина вполне соответствующая, да и место. Дядя Фриц был мужчиной серьёзным, и если позволяло время, окапывался так, будто собрался прожить в этих траншеях всю жизнь. Стоять по колено в грязи немцы не любили, и под полом траншей у них были проложены деревянные трубы (из осины). Трубы скреплялись между собой крючками, по ним текла вода. Нам приходилось откапывать такие немецкие полевые водоотводы, некоторые действуют до сих пор. Как говорится, дешево и сердито. И весьма просто.
Но время уже к вечеру, пора собираться домой. Мы идём обратно в лагерь. Дневальные приготовили еду, но мы с Валерой отказываемся — поедим дома. Выпиваем по кружке чая и прощаемся. Завтра Валера отвезет ребят в Остров в баню. А послезавтра они поедут на экскурсию в Изборск и Печоры. Что же, ребята заслужили. Пробудут они у нас до 7 августа, может, ещё чего найдут. Валера говорит, что возьмёт отпуск на работе, и покажет им новое место.
Ну а наш уазик тем временем вскарабкался по склону. Выехал на грунтовую дорогу. Спугнул аиста, охотившегося на ней. И поехал в Остров. Заходящее солнце освещало правый борт машины, движения по трассе почти не было, и автор этих строк прикидывал, как будет писать статью о прошедшем дне.
