Жадность
Если бы меня попросили одним словом охарактеризовать российскую армию, я бы ответил – «жадность». Это, на мой взгляд, преобладающее качество в Вооруженных Силах, да и во всех силовых структурах. Да и не только в силовых – практически во всем российском бюрократическом аппарате (военнослужащий – это бюрократ в кубе, чиновник в самом чистом виде). И потому я без всяких эмоций воспринял очередной «скандал в благородном семействе» — прослушку генерала Шаманова и его весьма эмоциональную реакцию на действия следователя Целипоткина. Всякий, кто хоть каким-то боком соприкасался с ВДВ, не увидит в этом ничего необычного. Слова «благородство» и «Ваше Благородие» для меня синонимами не являются.
Удивляет только поведение некоторых псковских журналистов. Задавать рядовым десантникам вопросы на эту тему! Вероятно, сами журналисты не служили в армии, или давно забыли про тамошние порядки. Поймите, задать такой вопрос десантнику – это всё равно, что спросить цыганку, гадающую по базарам-вокзалам, что она думает о цыганском бароне. (Если чем можно смутить и напугать подобную даму, то только разговором на эту тему). И не надо возмущаться подобному сравнению – эти закрытые структуры в главных чертах схожи. Что табор, что современная российская армия – реликты феодализма. А главной чертой подобного общества является полная бесконтрольность верхов и одновременно полная бессловесность низов, при которой рядовые рассматриваются как служебные роботы, не более того.
Поскольку с журналистами солдаты разговаривать не будут, то давайте я вспомню разговоры моих бывших сослуживцев на эту тему. В свободное время, когда рядом нет офицеров, солдаты такое наговорят…
Солдатские разговоры
Ну так вот, служил я в 90-е годы в роте охраны. Нет, не зеков охраняли, а аэродром. И было у нас полно контрактников – таких же, как я, только помоложе. Чья срочная служба прошла в интереснейшее время – распад СССР и становление самостийной России. Бывало, сядем за столом в караулке, начнем вспоминать срочную службу, и таких историй наслушаешься!
Как один бывший вевешник дачи генеральские и буржуйские под Москвой в ту пору охранял. Ничего, говорит, было, только часто хозяев дач тогда убивали. Нас, правда, не трогали, спасибо братве. Был, говорит, один особо вредный генерал. По ночам подкрадывался и картошкой кидался – проверял, как службу несем. «Так ведь Уставом запрещены такие проверки – так можно и пулю в лоб схлопотать». «А ему-то откуда Устав знать? Они там хуже братвы – та хоть по понятиям живет, а эти по беспределу…»
Другой контрактник вспоминал, как служил в Германии незадолго до вывода наших войск. «У нас в роте отличники УБПП (учебно-боевой и политической подготовки) в качестве поощрения на немецкую помойку ездили. Во главе со старшиной, он себе целый капитал сколотил. А что – там помойки богатые, кассеты магнитофонные хромовые выбрасывают, почти целые магнитофоны и даже видики. (В Советском Союзе кассетные ленты были на основе железа и отличались плохим качеством). Рубашки импортные почти новые валялись, кроссовки. Немцы вообще странный народ – сломается телевизор, он его сразу на помойку. Ну, мы всё это добро и подбирали, пока ихнее телевидение не приехало и нас не показало в новостях. Потом уже ездили туда тайком, ночью, и на шухере одного выставляли». «А «шакалы» (на современном солдатском жаргоне – офицеры) ваши ездили?» — «Нет, только самые жадные. Прочие своим солдатам заказ делали – привезти то-то и то-то, а сами вроде как стеснялись».
Ещё один контрактник, служивший под Питером, вспоминал, каким бизнесменом стал их командир. «Наш ротный был крутой мужик! Ничего не боялся. Несколько ларьков имел под Питером. На него раз хачики наехали – плати, мол. Стрелку забили. Он и привез всю роту. Хачи стоят возле своих «меринов», ухмыляются, их то всего рыл десять, а тут наш «Урал» подъезжает. Борт откидывается, а оттуда тридцать рыл с автоматами вылезают! У хачей и челюсть отвисла. Сразу к нашему ротному все вопросы отпали. Хотя, если честно, стоило им только выстрелить, и мы бы все разбежались, и автоматы побросали. Кому охота за чужие бабки помирать».
В разговор вмешался срочник – бывший морпех из Севастополя. Что-то там не поделили между собой украинские и российские бояре в лампасах, и ихнюю часть разогнали. Кого куда, а двоих – к нам в Остров. «У нашего командира в Севастополе бизнес был ещё круче! Шесть сотен гавриков с автоматами – никакой братве такая сила и не снилась. Он дани никому не платил! Хохлам завидно стало, они свой «Беркут» (подразделение спецслужб) в Севастополь ввели!» «Ну и как вы с ними уживались?» «А чё они, такие же пацаны, как мы. Вместе ларьки «проверяли» — то есть шерстили. Кроме, конечно, тех, которые были под нашим командиром. Хохлы там сами были не рады – или мы, или «Беркут», но каждый день их кто-то чистил. (С «терроризмом» боролся). Они уже, как военных увидят, сами всё выставляли – нате, жрите, только ничего не ломайте! Когда нас оттуда вывели, у них праздник был!»
Тут другой вевешник вспомнил, как в 1993 году они на своем БТРе опрокидывали в Москве ларьки и делили выручку со жратвой. Сникерсов наелись тогда – от пуза! Других аспектов противостояния Ельцина и Верховного Совета он не знал, и знать не хотел.
«За хобот»
А Чечня… что сказать про нашу армию в Чечне? В этой войне, которую правильнее было бы назвать полицейской операцией, жадность являлась движущей силой обеих сторон. Помните, как все СМИ кричали о том, что от боевиков ничего не скрыть, что они всё знают, что у них везде свои шпионы? Ну, что они знают очень многое про нас – это факт, а вот насчет их шпионов в штабах и министерствах – в это я не верю. Да и как полупервобытные разрозненные банды могут заслать своих агентов в самые верха России? Быть такого не может! Причиной поразительного всеведения боевиков являлось не нашествие мифических «чеченских шпионов» в штабы и министерства, а коммерческие операции российских военных.
Первое, что удивляет новоприбывших туда – обилие всевозможных запирающих устройств. Все горловины бензобаков на замках, всё опечатано. Караулы по ночам выставляют не столько против чечен, сколько от своих. Всё хватают, всё крадут… (Как нам советовали перед отправкой туда: «вы не чеченов бойтесь, а своих»). Подлинная российская армия в Чечне не имеет ничего общего с восторженными описаниями Проханова.
Причину такого поведения понять несложно. Деньги там на руки не выдают, а жить на одно довольствие невозможно. (Хотя, понять командование можно – дай нам деньги в руки, и последствия могут быть непредсказуемыми). Казенный харч есть можно, но опасно для здоровья. У нас только один хлеб был хорошего качества, про прочее я лучше помолчу. (Тушенка, сгущенка – это только на выходе, да и то, смотрят, как бы недодать). В общем, людям охота нормальной пищи, а если повезет, то и пива, и чего покрепче. Офицеры думают, как лишнюю деньгу за командировку подзашибить. И потому всё, что не прибито к полу гвоздями, всё подлежит разворовыванию.
По расположению российских войск, как по своему аулу, ходят местные духанщики – торгаши. Берут всё, расплачиваются сразу. Стоит только вечером выкопать яму, как к утру там окажет машина духанщика. Всё знают, всё видят. А что они знают, то знают и боевики.
Особисты это тоже прекрасно понимают, но сделать ничего не могут. Их задача – следить, чтобы оружие не продавали, до бензина и запчастей им дела нет. Да, по правде говоря, это им не под силу. «Народ», то есть военные, этого не стерпит. Тут даже извечный страх военных перед чекистами не сработает. Люди приехали в Чечню делать деньги, а тут им палки в колеса вставляют! А если возмутиться такая масса с оружием, то мало не покажется даже особистам… (да и фээсбешники что, из другого теста сделаны?)
Правда, за свои коммерческие подвиги военные иногда расплачиваются. Пойдет какой «слон» (молодой солдат) в аул за жратвой или за водкой. Раз сходит – всё нормально. Два – тоже. А на третий раз – пропал без вести. Это называется – «ловить за хобот». Когда окончились боевые действия, то в основном в плен попадали именно на коммерции. Жадность, она ведь не только фраеров губит.
Вы не замечали определённое сходство в поведении недавно освободившихся зеков и десантников? Некоторая заторможенность, недоверчивость, каждое слово в разговоре с посторонним человеком тщательно фильтруется. Ещё бы – скажешь лишнее, это тебе может обойтись очень дорого. Сам служил, знаю.
Погибают в дивизии тоже в основном из-за денег. Виновных, если дело вообще доходит до следствия, как правило, не находят. Помните, как пару лет назад то одного десантника мертвым найдут, то другого? Если убитые — офицеры, то следствие приходится начинать, если контрактники, то всегда оказывается, что они уже «уволены» из части, и армия тут не при делах (контрактника может уволить командир части сам, а офицера – только через Москву).
Сейчас Сердюков со своими приближенными носятся с идеей «нового облика российской армии». Мол, те, кто хорошо служит, будут большие деньги получать. Ой, не надо «больших денег» да в российскую армию! Нищета её подкосила, а богатство вообще убьет. В самом прямом смысле. Такая уж эта удивительная структура…
Рахим Джунусов
