Некоторые достопримечательности дороги на Остров

Велье
…Мы попрощались с красногородскими товарищами и поехали домой. Просёлочная дорога на Велье петляла меж озёр. К сожалению, в воздухе висела лёгкая дымка, да и снимать приходилось против затянутого облаками солнца, поэтому снимки вышли не совсем качественные. «Остроконечных елей ресницы над голубыми глазами озёр…» — эта песня написана про Карелию, но и на Псковщине есть места ничуть не хуже. Даже громадные каменные валуны на краю поля – точно такие же. И их также каждый год выталкивает на поверхность сама земля.
Дорога свернула за поворот, и нашему взору открылся красочный вид на замерзшее озеро Велье, дорогу вдоль него и церковь посреди одноименного села. Общую картину несколько портил обгорелый холм слева, но весенние палы – бич РФ с её огромными одичавшими просторами.
Наш уазик въехал в деревню и остановился возле местного краеведческого музея, неподалёку от которого возвышался действующий храм. Я выскочил из кабины и защёлкал фотоаппаратом. Здешняя церковь, несмотря на видимую нищету, производила впечатление гораздо более благоприятное, чем иные раззолоченные соборы. Было удивительное ощущение, что она стоит на своём месте, что она – неотъемлемая часть здешнего пейзажа, такая же, как это озеро, эти сосны, эти облака… Она не подавляла, не лицемерила, не чванилась – она была простой и естественной, как воздух.
«Это ещё что, ты бы видел её внутреннее убранство – сказал Денис, лучше моего знакомый с церковным бытом – там всё в меру, всё на своем месте. В богатых церквях только роскошь дурная, а тут – совсем иное дело… Храмом заведует наш островский батюшка, из Второго городка».
К сожалению, время было вечернее, двери были закрыты, и оценить внутреннее убранство мы не могли. Зато обошли вокруг два раза. Несомненно, что стиль не псковский, ясно, что пристройки появились где-то в веке девятнадцатом, но на общее впечатление это нисколько не влияло.
В Средние века Велье было одним из каменных псковских пригородов-крепостей, построенных для защиты стольного града. Таким же, как Котельно, Врев, Остров, Красный и т.д. В 1426 году литовский князь Витаутас пытался штурмовать эту крепость, но не добился успеха. Тогда, оставив часть войска для продолжения осады Велья, он занялся другими псковскими пригородами, распылив свои силы и потеряв стратегическую инициативу, чем не преминули воспользоваться псковичи. Из стольного града пришла дружина и наваляла литовцам по первое число. Витаутас – ноги в руки и бежать, но по пути его отставший отряд (татары) был перехвачен островичами и истреблен поголовно. (В ту пору с врагами не дружили).
Нынче от старой крепости остался главным образом холм, на котором она располагалась. Церковь как организация тоже ничем не напоминает средневековую. И уж совсем смешно сравнивать нынешнее село с тогдашним – какая уж тут оборона, где взять столько людей в современной псковской провинции… (про качество народа я даже и не говорю). Горчайшая нищета, провалившиеся крыши и разваленные избы местных «аборигенов» соседствуют с кричащей роскошью дворцов питерских дачников – ни о каком национальном единстве не может быть и речи, и оттого враг современному русскому гораздо милее соплеменника.
Да, богатенькие в селе явно водятся (по крайней мере, летом), но на положении здешней церкви это никак не сказывается. Обвалившаяся местами ограда, облупленные стены храма, колокола с разноцветными бельевыми веревками, которые явно собирали по домам нищих прихожан. И ведь в современной России на Церковь изливается золотой дождь, да почему-то не доходит до таких вот деревенских храмов. Видно, в Церкви, как и везде, вера – отдельно, а капитал – отдельно, и соединить их практически невозможно. Что там сказал Христос про верблюда и игольное ушко? Интересно, а господин Гундяев сквозь него пролезет?
Мы выехали из Велья и поехали дальше. Вот уже видна трасса Санкт-Петербург – Киев. Наш уазик останавливается – пять минут на перекур. Но стоило только сойти на обочину, как мы оказались на помойке. Судя по упаковкам, тут любят жрать питерские – местным такой харч не по карману, да и не продаётся в здешних магазинах. Вообще, народ в современной РФ очень гордый и свободолюбивый, где хочет, там и гадит, и никакие попытки ограничить эту свободу успеха не имеют. Это тебе не ужасная Белоруссия, где «запуганные» граждане вычистили все леса и поля, а «последний диктатор Европы» заставляет людей быть людьми, тут свободная Россия…

Новгородка
Деревня с таким названием расположена на месте, где от трассы Санкт-Петербург – Киев отходит дорога на Пушкинские Горы. Ну, нам туда не надо, но и в самой Новгородке есть своя достопримечательность. Неподалёку от этих краёв в июле 1944-го года Красная Армия прорвала немецкую оборонительную линию «Пантера». Об этом событии напоминает придорожный монумент, к которому и подъехал наш уазик.
Когда-то, в семидесятые годы (точных данных по этому памятнику у меня нет), этот монумент был красивым и новеньким. И замысел его очень хорош – ушедшие в бессмертие советские солдаты, погибшие при прорыве немецкой обороны. (Бои на этой линии были самой неудачной нашей операцией в 1944-м году, народу тут полегло много, а литературы по этому вопросу – очень мало).
Да, когда-то за памятником ухаживали, косили вокруг него траву, пионеры засевали цветами клумбы, автобусы с туристами, едущие в Пушкинские Горы, останавливались тут почтить память павших героев.
Всё это кончилось с советским временем. В каком состоянии нынешний памятник, можно видеть на фотографиях. Заросшая сорняками центральная клумба (боковые вообще едва видны), трава, проросшая меж плитами, трещины на бетоне. Сам холм, скорее всего, выкашивался в прошлом году, но всего один раз, да так и ушел под снег заросшим.
Я поднялся к самому памятнику и обошел его кругом. Состояние ужасающее – оторванные и проржавевшие листы железа, отошедшие от фундамента опоры. Монумент едва стоит, причем если с фасада вид еще более-менее приличный, то сзади – полная разруха, зияют дыры, потёки ржавчины… Несомненно, что автобусы с туристами тут больше не останавливаются, в лучшем случае гид скажет – «Посмотрите налево, мы проезжаем мимо памятника погибшим при освобождении Псковщины».
Правда, мусора вокруг было немного – пара бутылок, несколько сигаретных пачек, не более. Хотя расположенная рядом автобусная остановка напоминает помойку. Вероятно, за памятником хоть как-то приглядывают. А может, просто стараются не гадить рядом с ним. Самое интересное, что нынче у официальных властей в моде типа патриотизм, на ремонт воинских захоронений выделяются немалые деньги, но почему-то до этого памятника, стоящего на весьма оживленной трассе, не доходят. Кстати, вокруг расположены явно не бедствующие автозаправки и ночлежки, но, видимо, они существуют в другом измерении. Параллельном, или даже перпендикулярном нашему.
Что будет, если ветер когда-нибудь повалит памятник, тем более, что он едва стоит, а парусность у него большая? Позор на всю Россию? Да не будет никакого позора. Привыкли. Нам всё – божья роса. Совесть дорогих россиян колеблется вместе с текущим курсом валют.

Гораи
Наш уазик едет и едет по Киевской трассе. Миновали речку Зилупе (течет из Латвии), подъезжаем к Гораям. Когда-то, ещё до революции, это село было большим и зажиточным. Здешний барин народ не притеснял (хотя другие господа были форменными сволочами – по рассказам стариков). После революции в барском доме открыли школу. И вышла с этой школой такая удивительная история…
Короче, где-то в начале восьмидесятых годов прошлого века проводили там ремонт. Меняли водопровод, прокопали траншею во дворе. И наткнулись на какие-то провода. Что такое? Стали исследовать, и наткнулись на колодец под школой, полный крупнокалиберных снарядов. А рядом – ещё один! Колодцы были соединены меж собой проводами. Понятно, что это такое?
Дело в том, что при отступлении в 1944-м году немцы заминировали школу. Ну, это обычная практика на войне, тут ничего из ряда вон выходящего нет. Дело в том, что предназначены были эти фугасы не для советского штаба или какого другого подразделения, которое бы разместилось в школе, нет. Механизм замедления был поставлен на середину пятидесятых годов!
То есть фрицы, зная, что до войны тут учились дети, решили убить наших послевоенных школьников! К счастью, механизм не сработал, а если бы сработал? Что тогда? Нам в отместку взорвать школу в Германии, что ли? Ну, не сволочи ли? И после этого они имеют наглость плакаться о жестокости советских воинов в 1945-м году! Да пока наши бойцы шли до Германии, они такого на освобождённых территориях насмотрелись. А почитаешь фрицевские мемуары – все они были такими паиньками, так любили русский народ…
Школу ту пришлось разрушить. Кто мог дать гарантию, что там не осталось других «сюрпризов» типа мин в стенах? Об этой истории нам рассказал Валера Чумаченко, сам выросший в этом селе.
Возле дороги стоит крепкий старинный дом. Дата его постройки выложена на фронтоне. По словам Валеры, в советское время тут был клуб, потом библиотека (вещь неслыханная по нынешним временам), заднюю часть здания занимал склад запчастей. Когда рухнула советская власть, а с ней и нормальная жизнь, здание пришло в упадок. Какие теперь клубы, какие библиотеки… Зачем нужен склад запчастей, если не осталось в колхозе ни тракторов, ни комбайнов, а уцелевшие растащили по дворам? Так и стоит теперь это здание пустым и медленно разрушается. Притон в этом месте организовать невыгодно (конкурентов полно), а что ещё можно открыть в современной придорожной деревне?
Хотя, здание весьма красивое и крепкое, и при людской власти послужило бы ещё много лет…

Мы подъезжали к Острову. В окно потянуло дымом – так и есть, подожгли поля. С одной стороны, это плохо, с другой – выгорает мусор. Без весенних палов вдоль всей трассы была бы одна сплошная помойка. «Четвёртые сутки пылают станицы, горит под ногами родная земля, так чиркните спичку, поручик Голицын, корнет Оболенский, добавьте огня….». Вот так, с шутками и прибаутками, группа «Поиск» въехала в Остров. Выездная экспедиция закончилась. Следующий рассказ будет о том, как перед самой Пасхой мы обнаружили останки первого в этом году советского бойца. Следите за публикациями!

Рахим Джунусов

Источник: Другой Псков

 Распечатать запись

Метки: Остров, провинция