- Другой Псков - http://nbp-pskov.com -

Неприкаянный

Sergej_Dovlatov__Zapovednik._Rasskazy [1]«…огорчал он родственников – честных производственников…»

Не так давно, несколько лет назад, у нас на Псковщине открыли музей С. М. Довлатова. Причём не где-нибудь, а на территории всемирно известного Пушкинского музея-заповедника, расположенного, разумеется, на территории Пушкиногорского района. Дело в том, что Довлатов одно время работал там экскурсоводом, и даже написал про этот период своей жизни повесть «Заповедник».

Надо сказать, что поначалу это меня возмутило: как же так, пушкинские места, где лес и дол видений полны, где чудеса, где леший бродит и русалка на ветвях сидит, где на дубе златая цепь, по которой ходит учёный кот, рассказывавший Пушкину свои сказки – и вдруг Довлатов!

Но, поразмыслив, я пришел к выводу, что чудом сохранившаяся мемориальная изба, в которой квартировал когда-то Довлатов, имеет полное право на существование. Хотя бы потому, что народная тропа к ней не зарастает (!), а это значит, что талант этого писателя востребован до сих пор.

Признаюсь, что тёплых чувств к Довлатову я никогда не испытывал, так как являюсь его антиподом: убеждённым рабочим сталинского типа, которого катаклизмы конца 20-го века лишили станка и выгнали из любимого цеха. Герои же Довлатова – это почти сплошь люмпены, те, которых в своё время высылали за «101-й километр», да спивающаяся творческая интеллигенция, винящая в свой бездарности советский строй. В общем, народ весьма далёкий от созидательного, производственного труда.

Но за прошедшие годы я понял, что труд не может быть мерилом всего на свете. Хотя бы потому, что нас, честных производственников, обобрала всякая сволочь, и мы не смогли ей воспрепятствовать. А герои, точнее, антигерои Довлатова, как валяли дурака в советское время, так продолжают заниматься этим по сей день, и никакие Чубайсы с Ельцинами не смогли им в этом помешать. Скромнее надо быть, товарищ Джунусов…

К тому же сам Довлатов талантом обладал, этот факт неоспорим. И был гораздо честнее многих «правильных» советских писателей. В конце концов, почему он числился как «тунеядец», а какая-нибудь официозная бездарь, состоящая в Союзе писателей, жлобствовала на совершенно законном основании? Ведь тогда печаталась масса макулатуры – книг, у которых был писатель, но не было читателя, и была вечная проблема – как рассовать эту дрянь в народ. (Эти книжонки продавали в нагрузку к дефицитным книгам, их всучивали вместе с почётными грамотами и т.п.)

По сути, официозные, «правильные» графоманы залезали в народный карман обеими руками, да ещё требовали за это званий, чинов, наград, премий и заграничных поездок (за казенный счёт, разумеется). Я и сам могу назвать несколько таких лиц у нас на Псковщине. Все они благоденствовали в советское время, не бедствовали при Ельцине, процветают сейчас, и будут процветать при любом режиме – дерьмо, сами знаете, обладает повышенной плавучестью. На одного такого деятеля я даже написал разгромную статью, когда сотрудничал с «Городской Газетой».

Нет, Довлатов был гораздо честнее их – он писал свои произведения, зная, что ничего, кроме неприятностей, они ему не принесут.

Сказать по правде, написать рецензию на его «Заповедник» меня подтолкнули два обстоятельства: во-первых, сейчас я и сам числюсь как бы музейным работником (по правде сказать, чернорабочим, но всё-таки), во-вторых, случайное знакомство с одним лицом из Пушкинского музея-заповедника, помнящим самого Долматова. Нет, есть ещё и третье обстоятельство: обещание прочесть это произведение, данное мною редактору «Городской Газеты» (ныне не существующей). Итак, приступим.

«Деревня, где скучал Довлатов, была прелестный уголок, там друг невинных наслаждений благословить бы небо мог…»

По-моему, это глубоко символично, что Довлатову пришлось поработать в «Заповеднике». Там его помнят как здоровенного, высоченного мужика, но не помнят его в трезвом состоянии совершенно. Все экскурсии он проводил, будучи крепко «под мухой», но проводил мастерски. Есть такие люди, которые могут говорить часами о чём угодно, и их будут слушать, затаив дыхание. Довлатов, несомненно, обладал и этим даром, и выезжал на нём – жалоб посетителей на него не было. А знал ли он при этом тему экскурсии – Бог весть. Судя по всему, пушкинист из него был никакой. В «Заповеднике» он ухитрился ни слова не сказать про свою работу. Понимаете, ни одного слова! Она его просто не интересовала, как и сам музей-заповедник.

Я, когда прочёл «Заповедник», подумал: «Так это же Онегин! Евгений Онегин советского времени! Как там у Пушкина: «… но труд упорный ему был тошен».

Вы не находите, что есть нечто символическое в том, что потомок этого литературного персонажа обрёл плоть и кровь именно в пушкинском музее-заповеднике?

По сути, Довлатов и его персонажи – это советизированный Онегин, которого лишили поместья и капиталов, заставив работать. Кстати, и в пушкинские времена среди дворян было полно великосветских забулдыг, прожигающих свои жизни под защитой крепостного права. (Сам юный Александр Сергеевич был отправлен в Царскосельский лицей не от хорошей жизни – его, по сути, спихнули в детдом родители, которых в советское время лишили бы родительских прав).

Поскольку работа в заповеднике Довлатова не интересовала абсолютно (они существовали как бы в разных измерениях – он и работа), а писать было охота, то естественно, что он писал про окружающих его лиц, и достиг в этом деле высокого совершенства. Беда в том, что окружение он выбирал себе под стать.

Поселился у одного местного чудика, в едва ли не самой бедной и самой запущенной избе, и за всё время проживания палец о палец не ударил, чтобы хоть как-то улучшить своё пусть временное, но жилище. Вряд ли от лени, скорее, «из принципа». Надо же было соответствовать образу гонимого властью бедного писателя! То есть лезть на стенку, проще говоря. О том, чтобы найти себе какое другое занятие, не могло быть и речи. И вообще, район – это заповедник всяких отсталых, полуфеодальных типов, как и весь СССР. (Это основная мысль «Заповедника»).

Вообще, его персонажи состоят только из чудиков разных мастей и калибров. И сам он тоже чудик хоть куда. И местный кэгэбэшник, надзирающий за ним – тоже.

(Сами посудите, разве станет обычный обыватель, служащий в таком Богом хранимом месте, где он сам царь и бог, читать диссидентскую писанину? Да он бы грибы собрал, рыбу ловил и коптил, клюкву на зиму заготавливал – вместе с Довлатовым. А не штудировал запрещённую литературу и не вёл бы с поднадзорным интеллектуальные беседы на скользкие темы).

Впрочем, нельзя отказать Довлатову в наблюдательности. Персонажи у него предстают, как живые. И вполне узнаваемые. Кстати, как-то раз на нашем заводе организовали экскурсию в Пушкинский музей-заповедник. И один заводской чудик спёр какое-то историческое письмо, едва экскурсовод отвернулся. Пропажу обнаружили быстро, и предложили: сейчас сотрудники музея выйдут из комнаты, а вор пусть вернёт письмо на место. Не вернёт – пусть тогда не обижается, сядет на несколько лет, по всей строгости закона. Письмо вернулось на своё место. На вопрос – зачем он это сделал? – наше чудо ответило, что появилась возможность украсть, он и украл, не задумываясь. Не со зла ведь, а чисто машинально!

Ну, про разных чудиков я и сам могу написать воз и маленькую тележку. Но пишу только самые юморные истории, стараюсь не злобствовать. Не охота поддакивать всяким платным русофобам. Довлатов, судя по всему, писал всё подряд. Но поскольку время его было мирное и стабильное, деградировавших типов было меньше, чем сейчас. Интересно, что написал бы он, если бы дожил до наших дней?

Кто его знает… Он умер в США, навсегда оставшись в нашем советском времени. Мне не известно его отношение к американской действительности, но вряд ли оно было положительным. То есть предателем, как многие эмигранты, он не стал. Говорят, что когда у него случился сердечный приступ, то в больнице ему не оказывали помощь, так как долго не могли найти его медицинский сертификат. Случай был не тяжёлый, и в Союзе его бы наверняка спасли… Америка чрезвычайно суровая страна, в которой чудики загнаны в гетто с невидимыми, но непреодолимыми стенами. Дяде Сэму Довлатов оказался тоже не нужен. Неприкаянный, он был отторгнут обеими системами.

Нужен ли он для литературы? Знаете, по-моему, нужен. Слишком нас захваливали в советское время. Мы, якобы, были авангардом всего человечества, и героями, и тружениками, и всё у нас было самое лучшее, а аварий и катастроф не происходило никогда. Довлатов показал изнанку красивого пропагандистского плаката, за которым оказалось много всяких клопов. Другой вопрос, что зрение у него было специфическим, и кроме любезного ему клопья, он мало что видел. Считать его книги истиной в последней инстанции нельзя.

Мне они тоже малоинтересны. Как говорится, дорога ложка к обеду, так и его творчество было бы в большой цене в советское время. Но это время прошло. Пролетело, вместе с песнями Высоцкого и анекдотами про Леонида Ильича Брежнева. Думаю, что большинство его фанатов – люди пожилого возраста.

Рахим Джунусов

1 Comment (Open | Close)

1 Comment To "Неприкаянный"

#1 Comment By Ангелина On Август 25, 2016 @ 5:04 дп

Автору: в четвертом абзаце искажена фамилия Довлатова дважды. (разумеется, чисто описка, но «режет» глаз) Исправить можно?
Рахим, статья понравилась!